Око Силы. Трилогия. 1937 -1938 годы
Шрифт:
Беседа Любы с Артамоновым затянулась. К ним присоединился Валюженич, затем, к удивлению Чифа, и Лю Вэйцзян. Оставалось только догадываться, на каком языке они говорят. Летчик достал карту, товарищ Лю – тоже... Наконец, все четверка направилась к Косухину.
– Товарищ Хо!
Рука Лю Вэйцзяна была, как положено, у козырька.
– Мы обсудили ситуацию. Разрешите доложить результаты?
– Разрешаю...
Джон решил не спорить, но в любом случае остаться с отрядом. Пусть переговоры ведет Бен, пусть присылают Кента...
– Товарищ Хо, если мы пойдем по равнине, то через два дня будем на перевале. Там заберем остальных
Косухин кивнул. Теперь, когда можно не бояться удара с воздуха, дорога обещала быть нетрудной.
– Товарищ Артамонов, – Лю Вэйцзян выговорил трудную фамилию по слогам, но абсолютно правильно, – обещает через десять дней прилететь в Кэбэчунгу и доставить нас оттуда прямо в Яньань.
Услыхав знакомое слово, летчик кивнул:
– Без проблем, товарищ Косухин! Возьму на борт всех, подзаправлюсь в Ганьцзы и довезу, как на такси. Товарищ Сталин предусмотрел такой вариант. Он сказал, что отряду товарища Косухина нужно помочь.
Вот даже как! Усатый позаботился и об этом. Кажется, он хочет поскорее встретиться с сыном своего «старого товарища».
– Все в порядке, Джон! – улыбнулась Лу. – Вылетаем через полчаса...
– Постой! – Чиф заговорил шепотом, боясь, что услышат остальные. – Неужели ты не понимаешь? Какой из меня дипломат, Лу? С кем вести переговоры? Со Сталиным? Ведь ты же сама...
– Джон... – тонкая ладонь легла ему на плечо. – Я все понимаю. Сталин – мерзавец и сволочь, но ведь все страны уже имеют отношения с СССР! Дядя Сэм прав, эмоции тут ни при чем. Он сказал, что намерен тебя постоянно инструктировать. То, что ты ненавидишь Усатого – это хорошо, не поддашься его обаянию. Подумай, теперь мы сможем многих вытащить из лагерей! Сэм договорился, мы сами будем отбирать людей...
Все это было правильно. Наверное, дядя Семен, как всегда, не ошибся.
– А почему не назначили кого-нибудь постарше? Лорда Бара или Казим-бека?
Девушка вздохнула:
– Джон, как ты не понимаешь? Все наши старики – эмигранты. В СССР они вне закона. Сталин бы не принял никого из беглецов. Нужен кто-то из Генерации...
...Да, верно. Тускула – земля эмигрантов.
– Да что с тобой? Очнись, Джон! Это ведь такой шанс! Теперь мы докажем старикам, что Тускула принадлежит тускуланцам. Мы победим на выборах не через двадцать лет, а через десять, через пять! Мы тебя сделаем Президентом!..
У девушки горели глаза. Она уже видела будущее – победу Генерации, колонистов в Долине Ветров, морские десанты на недоступные острова. А главное – Тускула будет в безопасности. Тускула – да. А Земля?
– Прекрати! Немедленно прекрати!
Лу отшатнулась и поспешила отойти в сторону. Валюженич и Лю Вэйцзян, терпеливо ожидавшие конца разговора, недоуменно переглянулись. Косухину стало стыдно. Он зря обидел девушку. Она ведь ничего не знала – ни о Черном Зеркале, ни о выборе, который он никак не мог сделать. Чиф понял, что надо лететь в Столицу – хотя бы для того, чтобы выйти на связь с Тускулой, посоветоваться с отцом... Впрочем, нет, отца спрашивать нельзя. Придется думать самому, поговорить с Беном. Странно, Лу ничего не сказала о брате...
Артамонов, закончив оживленную беседу с красноармейцами, пожал всем руки и поспешил к машине, сообщив, что через десять минут включает двигатели. Чиф кивнул. Вот и все...
Моторы гудели, корпус машины мерно подрагивал, но «Сталинский маршрут» еще не трогался с места. За
...Проводы получились короткими, но бурными. Лю Вэйцзян построил бойцов, и отряд прокричал «Ван суй!» в честь бесстрашного представителя Коминтерна товарища Хо. Самолет из Столицы окончательно превратил Чифа в легендарную личность. Косухин подарил Лю Вэйцзяну скрайбер вместе с двумя батареями и, по просьбе бойцов, прочитал хранившееся в нагрудном кармане стихотворение, подаренное высоким сутулым человеком в старом даньи. Он заметил, что у некоторых разведчиков на глазах блеснули слезы. Стало не по себе. Эти ребята будут воевать за свободный Китай, а он наденет фрак и научится говорить любезности палачу с большими усами...
С Валюженичем прощались ненадолго. Дядя Тэд обещал в следующем году обязательно навестить Тускулу и прочитать курс лекций в университете Сент-Алекса. Господин Чжао еще раз попросил «господина Хо» сообщить через Валюженича название уникальной книги, в которой имеется описание небесной битвы. Косухин обещал, решив написать этнографу правду – позже, когда самому все станет ясно...
Лу сидела рядом в глубоком кожаном кресле, глядя куда-то в сторону. Девушка явно обиделась. Чиф осторожно притронулся к ее руке:
– Лу... Люба, извини! У меня что-то нервы... Ты – молодец!..
– Это ты молодец, Джонни! – она улыбнулась, потерлась носом о его плечо. – Ты справишься! Только не женись на этой Сью, ладно? Пусть на ней Кент женится...
Чиф так и не понял, шутила ли она. Внезапно вспомнился Бен.
– Ты ничего не сказала о брате...
– Ты с ним должен поговорить, – девушка нахмурилась. – С Сашей что-то не так, совсем не так... В общем, ты нужен нам всем. Понял наконец?
Косухин кивнул. Между тем, машина, вздрогнув, начала медленно выруливать на взлет. Вдали промелькнул неровный силуэт сгоревшего дворца. Чиф покачал головой. Кажется, он действительно нужен. Надо подумать, надо решить...
И вдруг он понял: раздумывать нечего. Он уже решил – в тот момент, когда согласился лететь в Столицу. Он тускуланец, его судьба – на Тускуле. На Земле Чиф так и останется чужаком. Люди не пойдут за ним, Зеркало ошиблось... Перед глазами всплыло незнакомое лицо – молодое, спокойное, с тонкими сжатыми губами. Лицо того, кто заслонил собой небесный город – седого юноши со свитком в руке. Кто станет этим Вождем? Жаль, что ему не узнать.
За иллюминатором медленно плыли острые полупрозрачные облака, так похожие на тускульские, а Чиф уже прикидывал, чем следует заняться в первую очередь. Вначале – письмо Дяди Сэма... Нет, вначале Бен. Группу в Столице следует сделать легальной, расширить, обеспечить контактами...
Он понял, что справится. А то, что не довелось, сделает кто-то другой. Внезапно Иван Степанович Косухин почувствовал слева под ребрами незнакомую ноющую боль. Странно, у него никогда еще не болело сердце...
Глава 11. Воробьиный лес
– Виктория Николаевна! Вы меня слышите?
Ника открыла глаза. Вокруг стояла тьма, свечи погасли, черный мрак не позволял увидеть даже собственную руку. Она привстала, опираясь на твердый холодный камень. Когда она успела заснуть? Вспомнился долгий путь по подземелью, часовня, затянутая черной тканью, перевернутая звезда над алтарем... Неужели ее усыпили? Но зачем?