Око Силы. Трилогия. 1937 -1938 годы
Шрифт:
Холодная ладонь сжала руку – и высокая фигура в серой шинели исчезла в за поворотом. Сергей медленно пошел наверх, к себе в 542-ю. Отряд ОСНАЗа «Подольск»... О таком Пустельга не слыхал. Не те ли странные парни в кожаных куртках? Неудивительно, что краснолицего так боятся!
– Сергей! С вами все в порядке?
При виде Пустельги Ахилло вскочил, уронив папиросу в пепельницу.
– Что ему было от вас нужно?
Пустельга не знал, что и ответить, затем подумал и покосился на молчаливо сидевшего за столом Прохора. Тот понял.
– Разрешите выйти?
Сергей кивнул, подождал, пока дверь за лейтенантом закроется, а затем положил пакет на стол.
– Вот! Документы, которыми Рыскуль шантажировал Лапину. Ее обязательство сотрудничать он сжег...
Пустельга коротко пересказал всю историю начиная с того момента, когда они с Михаилом расстались в фойе. Ахилло слушал, не перебивая, и наконец вздохнул:
– Что же вы наделали, Сергей? Господи, что же вы наделали! Этот Волков... С ним нельзя иметь никаких дел!
– Не понимаю! – удивился Пустельга. – Он ведь помог! Что в этом плохого?
– Нельзя изгонять бесов силою Вельзевула, князя бесовского. Я ничего не могу рассказать вам, Сергей. Такие, как Волков, ничего не делают просто так. Теперь он знает о Лапиной, знает о вас. Думаете, это все случайно?
– Документы... Вы сами ей отдадите?
Пустельга поспешил перевести разговор на другое, решив, что Михаил реагирует слишком уж неадекватно.
– Передам... Надо посоветовать ей уехать. Хотя нет, поздно... Скажите, он вам больше ничего не говорил? Ничего не предлагал?
– Да нет же! – вздохнул Пустельга. – Почему вы так против него настроены? Вы что, хорошо его знаете?
– Хорошо? – грустно улыбнулся Ахилло. – Можно сказать и так...
Глава 7. Книга учителя
Юрий долго не понимал, зачем им с Терапевтом требуются псевдонимы. О том, что бывший военный врач действует не один, он даже не подозревал. Про группу Орловский узнал только через год, после того, как была начата его книга.
Идея зрела давно. Вначале Юрий не делился ею ни с кем, но затем все же решил посоветоваться с Терапевтом. Больше в Столице советоваться было не с кем. Его друг ничуть не удивился, но не спешил с одобрением. Спокойно, трезво, будто беседуя с коллегой у постели тяжелобольного, он обрисовал возможные трудности – и неизбежные последствия. Уже сейчас работать сложно и опасно, но еще труднее станет через два-три года, когда работа будет близка к завершению. А ведь рукопись еще следует переправить за границу...
Юрий не спорил, но сдаваться не собирался. Они встретились с Терапевтом через несколько дней, и тот внезапно сообщил, что сможет помочь. Но Юрий должен быть осторожен, иначе опасность будет грозить не только им двоим. Орловский понял намек, но не стал расспрашивать. Только когда первые главы были уже закончены, и Терапевт стал передавать Юрию новые материалы, они поговорили всерьез. Было названо имя Флавия, неизвестного друга, который достаточно влиятелен, чтобы доставить нужные документы – и достаточно силен, чтобы защитить в случае беды. Тогда-то Орловский и стал Орфеем. Терапевт пояснил, что его, Юрия, надо как-то называть в разговорах с тем же Флавием. Так же, как и сам Флавий именует своего неведомого помощника Марком.
Орловский предпочел бы что-либо более банальное: Сидоров или Петров, но уж во всяком случае не Орфей. Вот уж с кем у него нет ни малейшего сходства, так это с легендарным певцом! Но, Терапевт напомнил, что певцом Орфей стал лишь у поздних античных мифографов, любивших эстетизировать древние предания.
– Заодно выдумали Эвридику – на радость оперным либреттистам будущих веков, – усмехнувшись, добавил он. – А действительность была проще и страшнее. Веке в девятом до Христа в Греции началась психическая эпидемия. Вакханалии – люди сходили с ума, убивали друг друга, превращались в зверей. Кровью такое не погасить, но Орфей сумел усмирить безумцев, без насилия, только словом. Вам предстоит сделать то же самое, Юрий. И может... И может, вам тоже придется спуститься в ад...
Орловский не стал спорить и лишь поинтересовался, отчего его друг стал именно Терапевтом, ведь по образованию он хирург. Но тот покачал головой и предложил догадаться самому. Вскоре Юрий вспомнил: в древности существовала секта «терапевтов» – наиболее истовых и наиболее стойких.
О Марке, помощнике Флавия, Орловский так ничего не и узнал. А вот о самом Флавии Терапевт кое-что рассказал. Тот, кто взял себе это прозвище, убежденный большевик, в начале 30-х входил в антисталинскую группу Рютина, чудом уцелел и теперь продолжал борьбу.
Были, конечно, и другие: те, кто перепечатывал его книгу, переправлял ее во Францию, доставал документов. Но о них Терапевт молчал.
Вскоре кличка пригодилась. Когда Орловский звонил Терапевту, он представлялся «Орфей». На этом настоял его друг. Меньше риска, если аппарат будет взят на прослушивание.
...Как-то они гуляли с Никой по набережной возле огромного серого дома, построенного знаменитым Иофаном для семей членов ЦК и сотрудников совнаркома. Настроение в тот день было превосходным, да и день выпал яркий, не по осеннему теплый. Юрий пересказывал услышанные им на службе байки про невероятное сооружение Иофана, Ника смеялась, и тут совершенно неожиданно Орловский вспомнил, что должен позвонить Терапевту. Телефон-автомат оказался рядом. Он набрал номер и начал, как обычно: «Это Орфей...»
Он понял свою ошибку лишь тогда, когда услышал удивленное: «Юра, так ты, оказывается, Орфей? А почему – Орфей?..»
И вот теперь придется вновь отвечать. Ну что ж...
– Я – Орфей? Ах да...
Орловский потер лоб, усмехнулся:
– Студенческая кличка, Константин. На втором курсе я занимался Древней Грецией, увлекся орфиками. Было такое учение – про переселение душ. Вот и прозвали...
Где-то таким же образом он пояснил это Нике. Юрий просил забыть странное прозвище, но она время от времени все же называла его так.
– А что, души переселяются? – «Костя» удивленно заморгал. – Выдумают же! А то я смотрю...
Из портфеля появилась небольшая потертая книжка. Энкаведист раскрыл форзацный лист. «Камень» – первое издание Мандельштама. Эту книгу Ника нашла где-то в букинистической лавке и подарила Юрию на день рождения в прошлом году. А вот и надпись: «Орфею в день рождения – от персонажа совершенно не мифологического». К счастью, вместо подписи стояло стилизованное «Н».
– Вы же видите – шутка!
Орловский указал на надпись. «Костя» закивал и передал книгу Юрию. Поверил? Кто знает...