Око Силы. Трилогия. 1937 -1938 годы
Шрифт:
Через час рапорт уже лежал на столе у Сергея. Он был написан на имя Фриневского. Замнаркома читал его: красный карандаш небрежно вывел резолюцию: «В архив»...
...На следующее утро весь Большой Дом гудел. Нарком подписал приказ об отстранении полковника Кривцова от должности. В помощь группе Пустельги были приданы четыре следователя, которые начали раскручивать это невероятное дело. Вскоре Кривцов был арестован, за ним последовал бывший начальник сборов и особист батальона...
За плотно зашторенными окнами давно плавали осенние сумерки, под высоким потолком роились облака сизого дыма, а свет ламп уже начал утомлять глаза.
– Что мы имеем, товарищи? – устало проговорил Пустельга.
На столе лежали свежие протоколы. Последний из них, запись допроса Кривцова, Ахилло еще дочитывал.
– Занятная картинка, – Михаил оторвался от бумаг и почесал подбородок. – Накрутили, славяне...
– Вредительством пахнет, – неодобрительно добавил Прохор. – Раз – и весь боезапас сборов дымом пошел. И хоть бы кто проверил, чего в той палатке было!.. А ведь на Мещанской и взрывчатка та, и взрыватель...
– Верно, – кивнул Пустельга.
– Отец-командир! – Ахилло поднял руку, словно школьник, желающий ответить. – Дозвольте выступить, как адвокату дьявола...
– В каком смысле? – не понял Сергей. Михаил хмыкнул:
– У католиков при канонизации очередного святого обязательно присутствует некто в должности «адвоката дьявола» – для поисков доказательств «против». Очень полезная должность! Так вот, в данном случае...
Улыбка исчезла, Ахилло быстро сложил стопкой несколько листков:
– Факт первый. Полковник Кривцов и бывший начальник сборов – приятели еще по гражданской войне, тот мог просто покрывать дружка. Факт второй: начальник лаборатории экспертизы – тоже давний знакомый Кривцова. Халатность, кумовство – но вредительством и тем более шпионажем не пахнет...
– Ага, – не выдержал Прохор. – А взрыватель?
– Нелогично! Будь кто-либо из них вражеским агентом, он не стал бы прятать концы в воду. Зачем? Умнее затеять громкое расследование, все свалить на стрелочника... А еще лучше обойтись вовсе без взрыва. Составить один ложный акт – и поди проверь...
– Значит?.. – в рассуждениях «адвоката дьявола» была логика.
– Да ничего не значит! – Ахилло в сердцах махнул рукой. – Я вам сейчас выдам сколько угодно версий. Первое – хищение и взрыв организовал кто-то посторонний, не из хозяйства Кривцова. В лагерях всегда крутятся люди, там рыбалка шикарная... Второе – взрыватель похитили в Минске, предварительно списав по акту, а взрыв устроили для отвлечения внимания. Третье – то же проделали в Тамбове...
Карабаев явно страдал – результаты его расследования ставились под сомнение самым беспардонным образом. Впрочем, Ахилло успел заметить и это:
– Прохор! Товарищ лейтенант! Не во грех вам, да и всем нам... Против нас работает группа очень умных и талантливых врагов. У меня, честно говоря, такое впечатление, что этих дураков, и прежде всего Кривцова, нам подкинули! Как и с Корфом...
– А чего – с Корфом?.. – буркнул Прохор. Но, похоже, этот аргумент подействовал.
Сергей растерялся. Все эти дни думалось, что он вышел на верный след, а оказывается, даже его подчиненные готовы оспорить очевидное.
– Товарищи! – не выдержал он. – Давайте не увлекаться. Все ваши версии, Михаил, имели бы право на существование, но у нас есть данные Иностранного отдела. Не в Минске, не в Тамбове, а у нас работает Кадудаль. У нас была уничтожена группа Айзенберга. Получается цепочка! Кривцов связан с начальником сборов и с начальником лаборатории экспертизы. А наверху его покрывает...
– Товарищ Фриневский, – Ахилло невесело усмехнулся. – Сергей, не туда рулим!
Выходило и в самом деле скверно. Товарищ Фриневский был сотрудником ЧК с декабря 17-го... Однако и враг народа Ягода, бывший нарком, был не просто членом партии с дореволюционным стажем, но и родственником самого Якова Михайловича Свердлова!
– Ну, если так... – Ахилло развел руками, как бы соглашаясь с неизбежным. – Кто из этой шайки тянет на Кадудаля? Кривцов? Начальник лаборатории?
Михаил, похоже, вновь вносил вирус сомнения. Но Пустельга уже знал, как ответить на этот вопрос:
– Кадудаль знал о готовящейся акции против Тургула. Он не из Иностранного отдела, потому что в этом случае вся наша заграничная сеть уже сгорела бы. Значит, он узнал о плане похищения генерала на коллегии комиссариата...
Фамилию Пустельга так и не назвал. Может быть, потому, что товарищ Фриневский всегда хорошо относился к нему.
...Два дня Сергей не решался. Он вспоминал язвительные замечания Ахилло, понимая, что тот в чем-то прав. Кадудаль мог узнать об акции против Тургула от секретарши, машинистки, услышать в буфете... Но совпадение было слишком разительным. В конце концов Пустельга заперся в кабинете и написал рапорт на имя народного комиссара. В трех абзацах были оговорки, сомнения – но в четвертом черным по белому стояла фамилия Фриневского. В среду вечером рапорт был уже в приемной Ежова.
Утром в четверг настроение было нерабочим. Дело о взрыве было передано следственному отделу. А вот что делать дальше, Пустельга не очень представлял.
Положение спас Ахилло, предложивший устроить лейтенанту Карабаеву экзамен по роману Виктора Гюго. В суматохе последних дней Сергей успел забыть о собственном приказе, но охотно ухватился за эту идею. Напротив, Прохору подобная мысль явно не пришлась по душе. Похоже, литературные штудии не увлекали молодого сотрудника.
Сергей усадил всех за стол, поудобнее устроился сам и, наставительно взглянув на Прохора, начал:
– Итак, обменяемся соображениями. Товарищ лейтенант, вы прочитали роман?
В глубине души Пустельга ощущал нечто, похожее на угрызение совести. Сам он даже не заглянул в бессмертное творение Виктора Гюго, да и, честно говоря, не очень верил в подобные психологические эксперименты.
– Ну, прочитал... Так точно... – тяжело вздохнул сибиряк.
– И что скажете?
– Ну... Виктор Гюго – прогрессивный французский писатель прошлого века. Боролся с этой... реакцией, но недооценивал роль классовой борьбы...
– В самую точку, товарищ лейтенант, – ввернул Ахилло. – Ой, недооценивал!