Око Силы. Трилогия. 1991 -1992 годы
Шрифт:
Мик притормозил у ворот, покрашенных, как и все соседние, в обязательный зеленый цвет, но значительно более широких. Келюс прикинул, что в проем может въехать не только автомобиль, но и нечто более массивное. Он ожидал, что Плотников выйдет из машины, но тот продолжал сидеть за рулем. Через пару минут за забором что-то щелкнуло, и ворота бесшумно отъехали в сторону. Зеленые створки оказались камуфляжем, укрепленным на цельной стальной плите.
«Лада» въехала во двор, и плита тут же стала на место. Двор оказался неожиданно большим, огромный четырехугольник был вымощен бетонными плитами, а в глубине возвышалось нечто, напоминающее самолетный ангар. Машину тотчас окружили несколько крепких ребят, но Плотников успокоительно кивнул, и охрана бесшумно удалилась.
– Посидите в машине, – велел Мик. – Я сейчас...
Келюс покачал головой и достал сигареты.
– Однако, – заметил он, кивая на ангар. – Неплохо тут у вас!
– Да, – согласился Ухтомский, не вдаваясь в подробности. – Господин Плотников и его почтенный батюшка – люди деловые. Кстати, Николай, – продолжал он, явно желая сменить тему, – рад вам сообщить, что у Лидии все в порядке. Вчера был у нее...
– Отлично! – Келюс мысленно ругнул себя за то, что сам не догадался спросить о девушке. – Как там она?
– Скучает. Пытается заниматься какой-то странной гимнастикой, айкидо, кажется. По-моему, излишне сложно, я попытался посоветовать ей систему господина Лесгафта... Она очень волнуется за вас, Николай!
Келюс улыбнулся. Приятно было узнать, что хотя бы у кого-то дела идут на поправку.
– Господин Лунин, – голос князя внезапно стал тихим и неуверенным. – Наверное, это совсем не мое дело, но мне не у кого спросить. Лидия... очень любила Фрола Афанасьевича?
Келюс удивленно взглянул на Ухтомского. О подобном он даже не думал. Курносая художница с ее непременными «козлами» была девчонкой, что называется, своей в доску, но чтобы такое!.. Между тем вид у Виктора был столь растерянным, что можно было сразу поверить – бесстрашному штабс-капитану еле исполнилось двадцать лет.
– Не знаю. – Николай тоже растерялся. – По-моему, они просто дружили...
Ухтомский покачал головой. Келюс хотел объясниться подробнее, но тут из темноты вынырнул Мик и дал команду выдвигаться.
Они прошли по бетонным плитам двора и оказались у крыльца. Мик не стал подниматься в дом, кивнул на стальную дверь, врезанную прямо в стену и набрал шифр кодового замка. За дверью оказались ступеньки, потом еще одна дверь, которую также довелось открывать, а затем все трое попали в небольшой, абсолютно пустой зал. Николай быстро осмотрелся и тут же заметил, что в одну из стен вмонтирован большой экран, под которым тянулись сверкавшие разноцветными лампочками панели управления.
Плотников поколдовал у одной из панелей, нажимая одну за другой кнопки, пока большая лампа, висевшая над экраном, не вспыхнула. Послышалось басовитое гудение сирены.
– Сюда, – кивнул он показывая на дверь в углу зала. Там оказалась маленькая комната, обитая блестящим металлом.
– Закройте глаза, Николай! – велел Плотников, захлопывая дверь и нажимая большую красную кнопку. Келюс послушался, и тут же вспыхнул свет, такой яркий, что глазам стало больно даже сквозь закрытые веки.
Глава 5. Харьков
– ...Кажется, приехали...
Келюс открыл глаза. На первый взгляд, ничего не изменилось, но затем он заметил, что металлическая обшивка стала более темной, матовой. Да и сама комната была больше, а над дверью появилось маленькое застекленное оконце.
– Слава Богу, дома! – облегченно вздохнул Ухтомский. – Михаил, возьмите скантр.
Виктор вынул из нагрудного карман рубашки черный металлический кружок и передал Плотникову. Лунин удивленно посмотрел на то, что Ухтомский назвал скантром. Черный кружок-фишка совсем не походил на памятный значок с усатым профилем.
– Тернем сообразил, – пояснил Мик. – Конечно, не то, что было у вас, Николай, но защищает. Вам тоже такой надо. Ну, пошли?
– Ты хоть скажи, куда мы попали, – Келюс с некоторой опаской поглядел на дверь.
– Харьков. Технологический институт, – пожал плечами Мик.
– Июнь 20-го, господин Лунин, – добавил Ухтомский.
– Постойте... – растерялся Келюс. – Все-таки я когда-то был историком! В июне 20-го в Харькове были красные!
– Были, – усмехнулся Плотников. – Скоро все поймете, Николай.
Он нажал на красную кнопку, точно такую же, как в комнате с блестящими стенами. Загудела сирена, дверь, щелкнув замком, приотворилась.
– Прошу!
Лунин осторожно перешагнул порог. Первое, что он увидел, был огромный лабораторный стол, на котором размещался странный, опутанный разноцветными проводами, механизм. В центре находился большой полупрозрачный куб, заполненный пульсирующей розоватой жидкостью. От куба к стене шли толстые кабели, присоединенные к большой панели, мигавшей разноцветными лампами. Около нее стоял железный табурет, а рядом – маленький столик, заваленный бумагами. Окон в комнате не было, свет шел от мощных светильников, размещенных под потолком.
У непонятного механизма топтался невысокий чернявый человек лет тридцати в белом халате. Увидев его, Мик приветственно помахал рукой. Чернявый растерянно улыбнулся, кашлянул.
– Здравствуйте, господин подполковник! Здравствуйте, господа! С прибытием!
Плотников, покровительственно кивнув, небрежно протянул руку. Ухтомский, напротив, заулыбался самым дружеским образом.
– Знакомьтесь, Келюс, – Мик кивнул на чернявого.
– Лунин, – представился Николай, пожимая маленькую ладонь.
– Тернем, очень приятно, – застенчиво произнес тот. – Вы... оттуда, господин Лунин?
– От-туда, – еле выдавил из себя Николай, представлявший себе Великого Тернема несколько иначе.
– Господину Лунину нужен скантр, – перебил Мик.
– Да-да, конечно...
Тернем подошел к столику с бумагами и достал из-под груды папок небольшую коробку, откуда извлек металлический кружок, точно такой же, как у Плотникова, только красный.
– Прошу, господин Лунин.
Николай взвесил кружок в руке (он оказался неожиданно тяжелым) и спрятал, по примеру Ухтомского, в нагрудный карман.