Око Силы. Трилогия. 1991 -1992 годы
Шрифт:
Мик спрятал пистолет, поднял с пола холодный тяжелый нож, сунул его за пояс и, шатаясь, добрел до пульта. Рука уже тянулась к красному выключателю, когда он услыхал: «Стой!» – и замер.
– Стой! – повторил голос. – Отойди от пульта. Брось оружие!
Рука потянулась к ножу, Михаил ощутил холод освященной стали, и на мгновение разум прояснился. Плотников помотал головой и, резко бросившись вперед, нажал выключатель. Затем, отблеском сознания сообразив, что экран могут включить снова, схватил автомат убитого ярта и навел на пульт.
– Стой! – вновь зашелестел сухой повелительный голос. – Не смей!..
Но Мик уже нажал на спусковой крючок. Очередь разнесла экран, пули пробили пульт. В комнате запахло озоном и горелой проводкой.
– Все, – вздохнул Мик, – уже не включат...
Он зашатался, схватился за голову и вдруг понял, что забыл свое имя. Значит, сейчас он исчезнет. Он станет нелюдем и будет стрелять по своим товарищам. Яртов не берут даже пули...
Ладонь сжала рукоять егерского ножа, и Плотников вспомнил, что освященная сталь убивает краснорожих. Убивает, если попасть прямо в сердце. Мик выхватил нож, приставил к груди... «Я так ничего и не успел, – вдруг подумал он. – Или все-таки...»
Беспамятство вновь затопило сознание, и Михаил, боясь опоздать, резко надавил на рукоять. Сталь легко вошла в тело, на мгновение стало невыносимо больно, но затем боль исчезла, сгинула охватившая его тьма, и Мик увидел сильный, невыносимо яркий свет...
– ...Есть! – крикнул Ухтомский, сдергивая с плеча автомат. На фоне побелевшего предрассветного неба темный провал, на месте которого только что светилось переливающееся пламя, казался особенно зловещим.
– Вперед! – Глебов спрятал бинокль. – Перебежками! Бить по всему, что движется!..
В тоннеле было тихо, только в глубине слышались отдаленные шаги и глухие отзвуки голосов.
– Не бежать! – приказал полковник. – Идти быстрым шагом!
Ухтомский был в первой шеренге, рядом с Алексеем и каким-то незнакомым офицером. Сзади шли дхары, и Виктор, вспомнив, что у Анха и Лхаста нет автоматов, невольно покачал головой. В бою князь верил только оружию.
Минут пять двигались без помех, но внезапно впереди блеснула вспышка, и автоматная очередь прошла прямо над головами. В ответ полыхнуло пламя – разрывные пули веером ушли в темноту. Там что-то упало, вновь ударила очередь, но еще один залп скосил невидимого врага. Свет фонарей упал на корчившиеся на полу окровавленные тела в пятнистой униформе. У кого-то не выдержали нервы, и очередь ударила прямо в грудь одному из недобитых. Во все стороны брызнули сгустки темной крови, разрывные пули разнесли грудную клетку, оторванная верхняя часть тела откатилась в сторону, но разорванный пополам труп продолжал судорожно дергаться...
Впереди уже блеснул свет – зал с тремя дверями был рядом, но тут из каменных стен стали медленно выползать стальные створки ворот. Они ползли неуверенно, рывками и вскоре остановились, так и не сомкнувшись. До ворот оставалось не больше десяти шагов, когда шедший впереди Глебов предостерегающе поднял руку. Отряд остановился, и в ту же секунду из-за полузакрытой стальной створки вылетел ребристый корпус гранаты. Ухтомский за долю секунды успел представить, что может наделать взрыв в узком тоннеле – граната была осколочная, из тех, что рекомендуется использовать только из укрытия. Он упал ничком, прямо перед замершей ребристой смертью, схватил корпус гранаты, показавшийся холодным, словно лед, и швырнул обратно – прямо за одну из стальных створок. По тоннелю прогрохотало, послышался свист осколков, врезавшихся в каменные стены, из-за полузакрытых ворот вылетели окровавленные клочья зеленой ткани... Ухтомский встал, чуть пошатываясь, поднял автомат и глубоко вздохнул.
– Вперед! – услыхал он голос Глебова. Виктор на мгновение замешкался и тронулся с места только тогда, когда первые спецназовцы уже ворвались в зал. Анх осторожно тронул его за плечо, но князь покачал головой и шагнул вслед за остальными.
– ...Пусто! – заметил Алексей, с любопытством осматриваясь. Ухтомский тоже огляделся, решив, что летчик не совсем прав. У самых ворот кровавая лужа обозначила того, кто пытался кинуть гранату, еще одно тело в пятнистом комбинезоне лежало посреди зала.
– Ушли, – в голосе Глебова звучала досада. – Проверьте...
Это относилось к стальным дверям. Один из спецназовцев заглянул за одну из них и тут же отпрянул.
– Там... – он не договорил и молча указал на полуоткрытую дверь.
Уже через несколько секунд ботинки вошедших были забрызганы темной, резко пахнущей кровью. Тела лежали всюду, некоторые продолжали конвульсивно содрогаться. Мертвый погасший пульт был наискось прошит автоматной очередью...
– Наш, – негромко сказал кто-то, указывая на застывшее неподалеку от пульта тело в темно-зеленом комбинезоне. Погибший лежал в странной позе, согнувшись и держа сжатые руки у сердца. Ухтомский взглянул на тело и сразу, даже не видя лица, узнал того, кто нашел смерть в этом страшном месте.
...Руки Мика, сжимавшие рукоять ножа, едва удалось оторвать и развести вдоль тела. Стоявшие рядом удивленно переглянулись – в грудь Плотникова был глубоко всажен егерский клинок. Ухтомский, все еще надеясь на чудо, пощупал запястье, но тут же отпустил холодную, уже начавшую коченеть руку. Он заглянул в лицо Мика и невольно вздрогнул – искаженные, неузнаваемые черты говорили о мучительной агонии, и только широко раскрытые глаза были удивительно чисты и спокойны.
Спецназовцы обыскивали соседние помещения, а Виктор все еще стоял у тела Плотникова. Губы беззвучно шевелились – штабс-капитан читал молитву. Внезапно он почувствовал, как кто-то осторожно прикасается к плечу. Виктор обернулся и увидел растерянного Алексея. Летчик пытался что-то сказать, но каждый раз нерешительно замолкал.
– Вы... кажется, капитан Ухтомский? – наконец проговорил он. Виктор молча кивнул, и Алексей указал куда-то в сторону двери.
– Лунин? – понял Ухтомский и, не дожидаясь ответа, бросился из залитой кровью комнаты.
...Келюс лежал на спине, глаза его были закрыты, лицо побледнело, покрылось трупной желтизной. Один из офицеров держал Николая за руку, тщетно пытаясь нащупать пульс.
– Не надо, – негромко произнес полковник Глебов, стоявший рядом. – К сожалению, ясно...
– Он не ранен, товарищ полковник, – растерянно произнес тот, – только на плече какой-то след.
– Пошли, – распорядился Глебов, – там есть третья дверь.
Спецназовцы вышли из комнаты. Возле тела остались четверо – Глебов, Ухтомский и дхары.
– Останетесь здесь, с ними, – полковник кивнул на Анха и Лхаста, – у них нет оружия. Да и хватит с вас...
Ухтомский дисциплинированно смолчал. В другой ситуации он, может быть, и возразил бы старшему по званию, но сейчас штабс-капитан был слишком подавлен.
– Дальше у них энергетическая установка, – продолжал Глебов, – где-то там должен быть и скантр. Эх, послали мальчишку!