Око вселенной
Шрифт:
Тело главного редактора «Вашингтон-Пост» с раскинутыми в сторону руками Лин увидел по телевизору в дневной сводке городских происшествий и почти мгновенно связал это событие с видеозаписью, которую вчера вечером продемонстрировал Аллену Гульотту. Ему понадобилось три секунды, чтобы принять решение. Через два часа после этого Гай Джеффери Лин находился в штате Виргиния, Лэнгли, и входил в гостевой холл штаб-квартиры ЦРУ. Кассета была при нем, прикрепленная к внутренней стороне бедра липкой лентой.
—
— Ким, — Джеффери Лин чувствовал себя испуганным и поэтому не стал отвечать на сомнительные шутки своего бывшего друга детства, — убили Аллена, моего шефа, убили сразу же после того, как я его ознакомил с информацией из НАСА.
— Информация из НАСА? — Киму Клитвуду было наплевать на детство и юность, проведенные в районе Озонового парка Куинса в дружбе с Джеффери Лином. — Ты ее, конечно, почерпнул из официального пресс-релиза, да, Лин?
— Нет, — Гай Джеффери Лин наплевал на детство и юность в Куинсе гораздо раньше Кима Клитвуда, но делал вид, что это не так. — Информация секретная, девятый допуск.
— Это меняет дело. — Лицо Клитвуда стало беспристрастным. — Ты не должен знать о девятом допуске, значит, информация действительно серьезная. Я не буду спрашивать, как ты ее добыл, девятым допуском у нас занимается сектор «Экстрем». Спасибо, что пришел к нам.
Неожиданно Джеффери Лин почувствовал озноб, первый признак того, что приближается опасность и нужно срочно покинуть это место.
— Ну ты даешь, старик, — весело расхохотался Лин, хлопая Кима Клитвуда по плечу, — это же розыгрыш. Я, вообще-то, пришел узнать, не собираются ли США вывезти из Афганистана «бактрийские шары», найденные неделю назад под ступнями разрушенных моджахедами будд. Что это за шары, черт побери, растолкуй мне, старина?
— Я понимаю, — вежливо улыбнулся Ким Клитвуд, и Лин заметил, как два полицейских ЦРУ встали на выходе из холла, — но девятый допуск не в моей компетенции. Придется вам немного задержаться у нас.
«Задержаться у нас» означало необходимость пересечь мраморный холл с символикой ЦРУ, орлом над розой ветров на полу и, пройдя через обычный турникет под бдительным оком внутренней полиции, войти в святая святых американской политики…
Лэнгли — это 258 акров земли, окруженных сложным композиционным забором, в десяти километрах от Вашингтона, где расположились две шестиэтажные башни, между которыми зажата четырехэтажная начинка. Знакомство Лина с нравами, царящими внутри ЦРУ, началось с того, что он и Ким вошли в комнату с длинным столом и голыми стенами и их обыскали полицейские из внутренней службы.
— Офицер, — приказал Клитвуд, — доставьте этого человека в сектор «Экстрем» полковнику Олькоттому. Обращайтесь с ним, как с арестованным.
Еще не успел растаять в воздухе контур слова «арестованным», а Лин уже был в электронных наручниках темно-серого цвета.
Ким Клитвуд направился к выходу, но, прежде чем выйти, остановился, повернул голову к журналисту и чуть ли не с нежностью в голосе произнес:
— А помнишь, Лин, как ты после вечеринки в честь окончания колледжа в присутствии Молли сказал, что, когда я начинаю подражать героям Иствуда, то похож не на шерифа, а на его лошадь?
— Нет, что ты, Ким, — растерянно замотал головой журналист, — я не помню такого.
— Так вот, — холодно окинул его взглядом агент Клитвуд, выходя из комнаты в коридор и придерживая двери одной рукой, — скоро будет двадцать лет, как мы с Молли женаты, и все это время она напоминает мне о твоих словах. — И Ким Клитвуд медленно и аккуратно закрыл за собой дверь.
— Он придурок, — объяснил ошеломленному Лину полицейский, — но и тебе не повезло, сектор «Экстрем» — это что-то наподобие сумасшедшего дома при ЦРУ.
«Агент Генри Олькоттом (Полковник)
Великий Хранитель Сиреневого оттиска.
Доктор наук.
(Сектор „Экстрем“)»
Джеффери Лин прочитал эту табличку на двери, возле которой ему приказали остановиться.
Полицейский нажал клавишу с левой стороны двери и доложил в переговорное устройство:
— Гай Джеффери Лин задержан и отправлен к вам по приказу агента Кима.
— На каком основании? — поинтересовалось переговорное устройство приятным оперным баритоном.
— Что-то связанное с девятым допуском и кассетой, изъятой при обыске.
— Давай, — непонятно пропело переговорное устройство.
Полицейские сняли с журналиста наручники, дверь отодвинулась, уходя в стену вправо, и перед Лином открылось огромное белое помещение, в дальнем конце которого был виден ярко-желтый стол. За столом восседал человек в монашеском одеянии тибетского ламы пурпурного цвета, и Лин готов был поклясться, что такое же пурпурное гало (свечение) было вокруг его головы.
— Иди, — подтолкнул его в спину полицейский.
Будучи стопроцентным американцем, с журналистским уклоном, Джеффери Лин конечно же считал, что Бог есть и Бог любит Америку, но как журналист относился к этой любви несколько настороженно. Поэтому Лину стало немного не по себе, когда агент Генри Олькоттом спросил у него:
— Как вы думаете, Джеффери Лин, почему НАСА засекретило информацию с конференции, которую вы столь изобретательно добыли и столь целеустремленно пытаетесь предать гласности за небольшие, в общем-то, деньги?