Окольцованная птица
Шрифт:
— Нажму, — пообещал он, удивляясь про себя Надюшиному нюху. Неужели она все правильно рассчитала? Вот голова у его жены! Прямо ясновидящая Надежда. Надежда, какое правильное имя. Без Надежды ничего не бывает в этой жизни.
— Спасибо, Сомыч, я так и думала, что ты мне поможешь.
Ульяна высадила Сомовых возле ворот, помахала Красиле рукой. Ах как он радовался, как прыгал, увидев долгожданных хозяев! Надюша дала ему печенье, специально сохранила в кармане из самолетного обеда. Пес проглотил его, не жуя, и облизал ей руки.
Ульяна поехала в райцентр, куда накануне отвезла мешок лекарственных трав, хорошо высушенных. Ей надо проверить, как с ними обошлись сортировщики.
Сомовы, оставшись одни, переглянулись.
— Слушай, жена, пойду проверю, туда ли спрятано ружье.
Он прошел в кабинет, открыл дверцу сейфа и удовлетворенно крякнул. «Скотт», цел и невредим, стоял в углу сейфа. Ружье ждало своего часа — когда его найдут.
Сейчас это время еще не пришло. Пускай потомится.
Но и самого Николая Степановича что-то томило, как будто он увидел нечто, но не рассмотрел как следует. Что это было? Что-то мимолетное, мгновенное, что?
Когда он вышел из кабинета, жена протянула к нему руки, как она делала всегда, когда они откуда-то возвращались:
— Ну, здравствуй, дорогой. Наконец-то мы дома.
— Стоп! — Он схватил ее за руку. — Вспомнил!
— Что ты вспомнил, что уже наконец дома? — Она насмешливо сощурилась. — Или ты со мной всегда и везде чувствуешь себя дома? Конечно, везде со своим самоваром…
— Я не о том. Я вспомнил, что заметил. Только не сразу понял. А ты, интересно, заметила?
— Что?
— Колечко. У Ульяны на руке было колечко. Надюша свела брови.
— Правда? Но я не заметила. Почему бы это? — спросила она себя. — Неужели я не заметила подаренного бриллианта? — Она засмеялась.
— Потому ты и не заметила, что оно не бриллиантовое. Это птичье колечко.
— Ты думаешь? Но ведь она свое отправила в Лондон? Иначе кто бы ее туда пригласил?
— Значит, кто-то дал ей колечко, которое никуда не отправил. Вот так-то.
— А ты думаешь, это он?
— А ты как думаешь? — В его глазах было самое настоящее торжество. Мол, и он тоже кое-что понимает в этой жизни.
Ульяна, не давая себе отчета, то и дело поворачивала левую руку так, чтобы скользнуть взглядом по мизинцу левой руки, на котором надето простенькое алюминиевое колечко. Оно с птичьей лапки. Только не отосланное никуда. Этот человек считает своей собственностью все, что ему попадает в руки, подумала она, усмехаясь.
— Я хочу тебя попросить об одном одолжении, — сказал ей Роман, когда прощался с ней в купе поезда, увозившего ее из Москвы.
— О каком? — с готовностью спросила она, не в силах сдержать сияющую улыбку.
Он вынул что-то из кармана.
— Дай мне твою руку.
Ее сердце бешено помчалось, она отдернула руку за спину и посмотрела на него. Он что же, вот так, без всяких слов, хочет ей… А что он хочет? Кто сказал, что он это хочет?
— Не бойся, оно не тугое.
— Я вообще ничего не боюсь, — вскинула она голову.
— Я уже понял. — Он засмеялся. — Явиться в логово к грабителю — это бесстрашный поступок.
— А разве ты не…
— Я не грабитель, я… захватчик! — Он наклонился к ней, его губы захватили ее нижнюю губу.
— О-ох, — простонала она и почувствовала, как колени задрожали.
— Теперь ты понимаешь, о чем я говорю? — Голос Романа стал хриплым. — Или вот… — Он наклонился и прихватил зубами мочку ее уха.
— Перестань, на нас люди смотрят, — прошептала Ульяна и закрыла глаза.
— Вот, правильно, закрой глаза и ничего не увидишь. Она тихонько засмеялась и не стала спорить. Проводница шла по вагону, призывая провожающих выйти.
— Как жаль. Может, мне прокатиться до первой станции? Где первая остановка?
— Во Владимире. Он улыбнулся:
— Печально, сегодня это для меня далеко, по времени. А так… хоть на край света…
— Этот поезд не идет на край света.
— Я не с поездом на край света, а с тобой. — Он ткнулся носом в ее нос. — Ну, давай скорей свой пальчик. Видишь, края колечка не запаяны и не будет жать, правда?
Она протянула руку, пальцы слегка дрожали.
Он взял ее за мизинец и медленно надел кольцо на палец.
— Это… вальдшнепиное, — удивленно прошептала она, испытывая странное чувство.
— Ты видела его у меня дома. Помнишь, когда в первый раз… ко мне залетала в комнату.
Она засмеялась и поднесла кольцо к глазам.
— Но… но… там не было этой даты, — сказала Ульяна, и теперь она могла определить охватившее ее чувство. Так чувствует себя окольцованная птица. Ее сердце билось неровно, нервно, по ее лицу Купцов понял, что происходит с ней.
— Я хочу, чтобы эта дата была нашей с тобой датой. Ты понимаешь? Видишь, день, месяц, год. Это — сегодня.
Она подняла на него зеленые глаза, сощурилась.
— Так что же, я напоминаю тебе окольцованного вальдшнепа?
Он улыбнулся, наклонился к ней и поцеловал в нос.
— Лети, летай где хочешь, но ты моя. Понимаешь?
— Но я тоже должна тебя окольцевать в таком случае!
— Чуть позже, Улей. Чуть позже… Я хотел сделать это, провожая тебя в Лондон, но я сам уезжаю…
— Надолго?
— Я вернусь в один день с тобой. — Он улыбнулся. — Но тебя встретят. Я распоряжусь.
— Спасибо.
Она не снимала это кольцо ни днем ни ночью. Она поедет с ним в Лондон, и все обомлеют, когда увидят, что у нее есть еще одно кольцо, но она никому его не отдаст.