Окольный путь
Шрифт:
Велисарий снова вытер лицо. Большую часть времени после прибытия в лагерь он провел в этом душном шатре со свинцовым воздухом, которым было невозможно дышать. Жара давила, а отсутствие физических занятий начинало сказываться.
— А структура армии — просто насмешка, — закончил он. — Чтобы скрыть воровство, в армии в два раза больше начальников, чем людей, которыми командовать.
— Не армия, а скелет, — проворчал Маврикий. — Я нашел одну пехотную сотню, в которой на самом деле оказалось двадцать два солдата. Естественно, с полным набором командиров — гектонтарх
Велисарий встал и потянулся.
— Ну, теперь все позади. Еще через пару дней мы приведем эту армию в нормальный вид, после того как еще хорошенько тряханем, и офицеры будут приличные. И, думаю, в войсках восстановится нормальный дух.
Он бросил вопросительный взгляд на Ашота и Василия. Велисарий рассчитывал на то, что не занимающие высоких положений катафракты станут общаться с простыми солдатами разных родов войск и держать руку на пульсе.
— На самом деле боевой дух высок, полководец, — сказал Ашот.
Василий согласно кивнул и добавил:
— Определенно, для солдат ситуация все еще остается паршивой. И какое-то время будет оставаться. Но они не ждут чудес и видят, как ситуация меняется. Больше всего их радует и веселит, когда на их глазах известные им воры один за другим входят в этот шатер, а затем в течение часа покидают расположение армии.
— «Велисарий тверд, как сталь меча»! — воскликнул Ашот, смеясь. — Они слышали об этом. Теперь верят.
— А как идут учения? — спросил Велисарий.
Маврикий отмахнулся.
Так себе. Но меня это не очень беспокоит. Войска недовольны однообразием занятий. Дай им неделю. Тогда мы увидим результат.
— Поторопи их, Маврикий. Я не требую чудес, но не забывай, у нас мало времени. Я не могу откладывать наше отправление в Миндус более чем на две недели.
Велисарий встал и направился к выходу из шатра. Прислонившись к шесту, поддерживающему шатер, он смотрел на лагерь. Как и всегда, на его лице было сложно что-то прочитать. Но Маврикий, наблюдавший за ним, знал: полководец недоволен полученным приказом.
А приказ, полученный с курьером неделю назад, был прост: отправляйся в Миндус и возводи крепость.
Простой, ясный приказ. И Маврикий знал: Велисарий считает его идиотским.
Конечно, Велисарий ничего ему не сказал. Несмотря на всю неформальность и дружественность отношений со своим фракийским окружением, полководец четко соблюдал дистанцию, когда дело касалось вопросов, которые он считал относящимися исключительно к командованию.
Но Маврикий знал полководца лучше других. И он также представлял, что Велисарий думает, хотя это и не говорилось вслух: римская империя преднамеренно подталкивает Персию к активным действиям, причем безосновательно. Более того, проявляет неосторожность и глупость, провоцируя персов, при этом не обеспечив вначале достаточных сил для достижения успешного результата.
Нет, Велисарий ничего не сказал Маврикию. Но если Маврикий не обладал исключительным умом полководца, он все равно ни в коей мере не
Маврикий не считал себя достаточно опытным, чтобы судить о мудрости императора — в вопросе антиперсидских провокаций. Но он считал себя достаточно квалифицированным, чтобы судить о способах, которые для этой цели выбрал император. И, думал он, если учитывать состояние византийских войск в регионе, то провоцировать Персию так же опрометчиво, как тыкать палкой спящего льва.
У персов большая армия, расквартированная рядом с верхним течением Евфрата, близко от границы. В спокойное время эта армия располагалась в укрепленном городе Нисибисе. Теперь, когда замаячили неприятности, персидская армия переместилась на север и разбила временный лагерь, угрожая Анатолии, входящей в римскую империю.
Чтобы хотя бы успешно противостоять им — не говоря уже о провокациях — у римлян в регионе имелось только семнадцать тысяч человек. Пять тысяч их них составляла армия Велисария, которая, когда он принял командование, оказалась полуразвалившейся. Более коррумпированной армии Маврикию видеть не доводилось.
Оставшиеся двенадцать тысяч стояли недалеко, в Ливане. Та армия, как мог судить Маврикий, находилась во вполне приличном состоянии. Там определенно не процветала коррупция, подобная той, что оказалась в Дарасе.
Но…
Маврикий был опытным ветераном, ему уже перевалило за сорок. Он давно понял, что в войне численность играет гораздо меньшую роль, чем боевой дух и, в особенности, командование. Армия в Ливане находилась под командованием двух братьев, Бузеса и Кутзеса. Неплохие ребята, думал Маврикий, если учитывать все факторы. Фракийцы, что изначально вызывало симпатии Маврикия. Но молодые, даже моложе Велисария.
И, к сожалению, не отличавшиеся хитростью, благодаря которой Велисарий иногда казался человеком средних лет, а то и старше.
Да, братья были смелыми и самоуверенными, и они ясно дали понять, что ни при каких обстоятельствах не собираются подчиняться Велисарию. И Велисарий не мог их заставлять. Хотя он более опытен, чем Бузес и Кутзес — и оба они вместе взятые, думал Маврикий мрачно — и у него гораздо лучше репутация. Но официально братья занимают такое же высокое положение, как и он. Они все являются главнокомандующими армий и очень этим гордятся. Они не собираются омрачать свое высокое недавно полученное звание, становясь под чье-то командование.
Превосходящие силы противника, отсутствие единоначалия, коррупция, большая часть римской армии под командованием самоуверенных, неопытных юношей, а теперь Велисарию еще приказывают залезть в самую берлогу персидского льва.
Велисарий вздохнул, но легко, и повернулся к людям в шатре.
— А как там с другими делами? — спросил он.
— Мелкое воровство?
Велисарий кивнул.
— Берем под контроль, — ответил Маврикий. — Не могу сказать, что поставки уже идут должным образом и полным ходом, но у солдат нет оснований воровать у местного населения. Сейчас это уже скорее дело привычки, а не необходимости.