Окольный путь
Шрифт:
Они рассказывали детям все, ничего не скрывая. (Потому что не осталось тайн, которые следовало скрывать от Сатаны и его приспешников. Просто приспешников больше не было. И хотя Сатана и остался, чудовище на время парализовано. Его заковали в цепи в аду, и он зализывает там свои ужасные раны.) Нет, они ничего не скрывали, но дети никогда полностью не могли все понять. Дети желали слушать о приключениях, восхищались славой Велисария, героизмом и преданностью его товарищей.
Но они никогда не поймут самое главное — ночь, когда Велисарий клятвой повязал свое братство.
Чистое, настоящее, неподдельное чудо.
В день после сражения произошла еще одна перемена. По просьбе Велисария — настойчивой просьбе, хотя угрозы не потребовались — Венандакатра согласился предоставить своим гостям места в грузовом отсеке. До этого римляне и аксумиты были вынуждены жить на палубе в поставленных там шатрах.
На самом деле ни римляне, ни аксумиты особо не переживали. Предыдущее место размещения их вполне устраивало. За исключением Велисария, никто не задумывался о переселении. В те годы спать на палубе считалось обычным делом во время путешествия по морю. Лишь немногие суда были достаточного размера, чтобы обеспечить спальные места в закрытых каютах для кого-либо, кроме капитана. По крайней мере приличные спальные места. Простые матросы часто спали вповалку в трюме, причем в ужасных условиях: слишком много народу на слишком малой площади. Морские путешествия люди обычно вспоминали с ужасом.
Несмотря на свой размер, индийский корабль не очень отличался от обычных судов тех лет. Венандакатра и сопровождавшие его жрецы наслаждались комфортными условиями в большой каюте Подлого, расположенной в центральной части судна, и нескольких других, прилегающих к ней. На самом деле каюту Венандакатры можно было назвать даже роскошной. Капитан, его помощники, а также командиры малва и йетайцев также пользовались небольшими каютами, расположенными в кормовой части судна. Что касается остальных, то солдаты размещались на палубах, предпочитая относительный простор и свежий воздух, а простые матросы вповалку спали в трюме.
Но нашлось и несколько свободных помещений для Велисария и сопровождающих его лиц. В носовой части имелся грузовой отсек, содержимое которого смогли перенести в другое место. В основном это были продукты — амфоры с зерном и маслом, использовавшиеся для приготовления простой пищи, которой кормили солдат и матросов. Все масло и часть амфор с зерном перенесли в другие помещения, а многие с зерном просто выбросили за борт. Амфоры были ручной работы и дешевыми, лишнее же зерно не требовалось в связи большими людскими потерями. Ведь много йетайцев погибло во время сражения с пиратами.
На самом деле друзей Велисария не переполняла радость, когда они узнали, куда перебираются. Грузовой отсек оказался грязным, и пришлось его тщательно вымыть. Более того, там жили крысы, и оружие катафрактов и сарвенов пришлось использовать для расправы с грызунами.
Да, теперь они были защищены от ветра, дождя и просто морских брызг. А также палящих лучей солнца. Но лишены чистого воздуха, и им приходилось спать в таких стесненных условиях, словно они находились в тюрьме. Конечно, спальные места в грузовом отсеке все время оставались сухими, в отличие от досок верхней палубы, но на такие мелочи недовольные путешественники мало обращали внимания.
Однако товарищи полководца не возражали — после того как обдумали сложившееся положение. Грузовой отсек в носовой части имел одно значительное преимущество, которое и побудило Велисария настаивать на выделении им каюты. Уединенность.
А Велисарию требовалась уединенность, когда возглавляемая им группа разместилась в этом отсеке через два дня после сражения. Ему требовалось многое им рассказать, причем так, чтобы другие путешественники его не услышали, и показать вещь, которую никому из малвы видеть не следовало.
Для этой цели грузовой отсек подходил прекрасно. На самом деле гораздо лучше, чем подошла бы одна из комфортабельных кают, расположенных в центральной части корабля. Грузовой отсек оказался изолирован от других частей корабля и находился достаточно далеко от всех спальных мест индусов (которые вполне могли только притворяться спящими в присутствии чужестранцев). Более того, отсек было легко защищать от шпионов и всех тех, кто просто попытается подслушать чужие разговоры.
Именно в этом грузовом отсеке Велисарий и открыл великую тайну своим товарищам. Он хотел это сделать, и сделал без колебаний. Потому что просто хотел, а не из чувства долга, не потому, что считал себя обязанным объяснить свое странное поведение во время сражения, или желал положить конец слухам о своем занятии колдовством и связи с дьяволом.
Конечно, эти причины тоже играли роль. Но главным поводом для открытия тайны был план Велисария, или по крайней мере разработка плана. Чтобы иметь успех, план требовал их объединенных усилий. Более того, нескольким членам группы предстояло сделать то, что они посчитали бы чистым сумасшествием, если бы не знали причин, побуждающих Велисария требовать выполнения этих вещей. А для этого им нужно знать секрет. Не ради самого секрета, а ради претворения хитрого плана в жизнь.
Канва плана пришла Велисарию на ум каким-то странным образом, во время самой яростной части сражения. Внезапно возникла у него в мозгу в момент, когда он замахивался мечом.
Позднее, когда он задумался о возникновении плана, то понял: тут постарался камень, поскольку магическим был сам процесс появления идеи. В спокойные часы после окончания сражения Велисарий многократно пытался пробить барьер у себя в сознании. Безрезультатно. Камень совершенно не реагировал. Велисарий понял, камень снова устал. Полководец также понял, как много и с каким напряжением работал камень, чтобы все органы чувств полководца работали во время сражения с максимальной отдачей.
И именно напряжение всех органов чувств, подумал он, и породило внезапное рождение плана, то есть канвы плана. План был его собственным, не камня. Камень помог только в том, что разум Велисария сработал таким удивительным образом. Камень помог раскрыть собственные резервы Велисария. Велисарий также понимал, что человеческие тонкости и нюансы находятся за пределами возможностей камня. Сейчас точно за пределами. Не исключено, так будет всегда.
Таким образом, в мрачном грузовом отсеке, тускло освещаемом тонкими восковыми свечами, Велисарий рассказал своим друзьям о славе, чудесах и ужасе.
Он рассказал все с самого начала, с пещеры в Сирии. Подчеркнул, что первым камень увидел Михаил Македонский. Камень попал к самому полководцу с благословениями монаха и епископа Антония Александрийского. Велисарий знал, как много эти имена значат для его катафрактов и успокоят их. И эти имена должны в некоторой степени успокоить и аксумитов. Пусть никто из них никогда не слышал ни про Михаила Македонского, ни про Антония Александрийского. Тем не менее они являлись христианами, даже если и еретиками (в основном монофизитами, хотя и не без собственных вариаций этого течения).