Окончательно мертв
Шрифт:
— Не стоит связываться с вампирами, cherie, — сказал тот, что работал со мной. На табличке у него на груди была фамилия: ДЕЛАГАРДИ. — Считается, что они неотразимы для женщин, но знали бы вы, сколько несчастных девушек нам приходится потом латать. И это еще те, кому повезло, — добавил он мрачно. — Как вас зовут, юная леди?
— Сьюки, — ответила я. — Сьюки Стакхаус.
— Очень приятно, мисс Сьюки. Вы с вашей подругой, похоже, хорошие девушки. И держитесь людей получше — живых людей. Сейчас город наводнен мертвецами. Правду вам сказать, куда лучше было, когда все жители дышали. Сейчас давайте поедем в больницу, вас там зашьют. Я бы пожал вам руку, не будь она вся в крови, — сказал он и вдруг улыбнулся, белозубо и очаровательно. — И я вам дал только что хороший совет. Бесплатно, красавица.
Я улыбнулась, но это был последний раз перед долгим перерывом — начала ощущаться боль. И очень скоро я была занята только ею.
Амелия оказалась настоящим воином. Она стиснула зубы, сдерживаясь изо всех сил, и продержалась до самой больницы. Мне показалось, что в приемном отделении битком. Из-за кровотечения и эскорта полиции (да и дружелюбный Делагарди с напарником замолвили за нас словечко), нас с Амелией сразу же положили по занавешенным кабинкам, соседним. Мы лежали рядом, ожидая очереди к врачу. Я была за это благодарна — знала, что для отделения скорой помощи в городской больнице это еще быстро.
Слушая вокруг себя шуршание, я старалась не выругаться из-за боли в руке. Иногда, когда она чуть спадала, я думала, что же сталось с Джейком Перифоем. Копы-вампиры отвезли его в вампирскую камеру тюрьмы, или ему все простили, поскольку он был новообращенным вампиром без наставника? Насчет этого был принят какой-то закон, но я не могла вспомнить, о чем там говорится. Не беспокоиться об этом я не могла. Я знала, что молодой человек стал жертвой своего нового состояния, что вампир, который его обратил, должен был присутствовать при пробуждении, чтобы помочь ему справиться с голодом. Но упомянутый вампир — почти наверняка моя кузина Хедли, вряд ли ожидавшая, что ее убьют. И только стазис, наложенный Амелией на квартиру, не дал Джейку подняться еще раньше. Странная ситуация, вряд ли имеющая прецеденты даже в вампирских анналах. И вообще, чтобы вервольф стал вампиром! Неслыханно. А может ли он по-прежнему перекидываться?
Мне пришлось думать какое-то время об этом и еще о чем-нибудь, потому что Амелия лежала слишком далеко — не поговоришь, даже если бы она была в настроении. Через двадцать минут, в течение которых меня побеспокоила только сестра, записавшая кое-какую информацию, я с удивлением увидела высунувшегося из-за занавески Эрика.
— Можно войти? — пробормотал он. Глаза у него были вытаращены, и слова он слишком долго подбирал. До меня дошло, что запах крови в приемном отделении действует на вампира возбуждающе, заводит его. Я поймала взглядом блеск клыков.
— Да, — ответила я, озадаченная присутствием Эрика в Новом Орлеане.
Вообще-то общаться с Эриком у меня не было настроения, но не говорить же бывшему викингу, что ему нельзя войти в занавешенную ячейку. Здание общественное, и мои слова его бы не связали. И вообще он мог бы остаться снаружи и просто так разговаривать, пока не выяснит то, зачем пришел. Эрика не переупрямишь.
— Какого ангела ты тут в городе делаешь, Эрик?
— Приехал договариваться с королевой о твоей службе во время саммита. Кроме того, мы с ее величеством должны согласовать, сколько своих людей я могу привезти с собой.
Он мне улыбнулся, и это мне не очень понравилось — учитывая клыки и так далее.
— Мы почти уже договорились. Мне разрешено привезти троих, но я хочу выторговать четвертого.
— Ради бога, Эрик! — скривилась я. — Никогда не слышала столь жалкого повода. А современное изобретение, известное под названием «телефон»?
Я заерзала на узкой койке, тщась найти удобное положение. Все мои нервы плясали джигу — последствия страха от встречи с Джейком Перифоем, новым порождением ночи. И я надеялась, что когда врач наконец придет, то даст мне хорошего обезболивающего.
— Слушай, оставь меня в покое. У тебя нет надо мной власти. И ответственности за меня нет.
— Но ведь есть же! — У него еще хватило наглости сделать удивленный вид. — Мы с тобой связаны. Я брал твою кровь, когда тебе нужна была сила, чтобы освободить Билла в Джексоне. И, если верить тебе, мы часто после этого были близки.
— Ты меня заставил тебе это сказать, — возмутилась я.
А если это прозвучало несколько хнычуще, так черт побери, самое время мне малость похныкать. Эрик согласился спасти моего друга, если я выложу ему правду. Шантаж это или нет? Я думаю, да.
Но уж что сказано, обратно не вернешь. Я вздохнула:
— А вообще, как ты сюда попал?
— Королева очень пристально следит за всем, что происходит с вампирами в ее городе. Я думал, что могу оказать моральную поддержку. И, конечно, если я нужен тебе, чтобы очистить тебя от крови… — его глаза блеснули, когда он пригляделся к моей руке, — я буду рад это сделать.
Я чуть не улыбнулась, очень неохотно. И упрямый же он.
— Здравствуй, Эрик, — произнес спокойный голос. Билл вышел из-за занавеса и встал рядом с Эриком возле моей койки.
— И почему я не удивлен, что ты здесь? — спросил Эрик голосом, не оставлявшим сомнений в неприязненных чувствах.
А злость Эрика — это не такая вещь, на которую Билл мог бы не обратить внимания. По рангу Эрик стоял выше Билла, и смотрел на молодого вампира сверху вниз. Биллу где-то около ста тридцати пяти лет, а Эрику, вероятно, больше тысячи. (Я его как-то спросила, но он ответил, что не помнит. По-моему, честно ответил.) У Эрика — натура лидера, Биллу вполне хватает себя самого. Единственное, что у них общего — оба они когда-то были со мной близки. А еще — прямо сейчас они мне оба нужны как дырка в голову.
— Я услышал радио на полицейской волне, в доме у королевы. Услышал, что вампирская полиция поехала по вызову усмирять свежего вампира, а адрес я узнал, — объяснил Билл. — Естественно, я выяснил, куда отвезли Сьюки, и поехал сюда как можно быстрее.
Я закрыла глаза.
— Эрик, ты ее утомляешь, — сказал Билл голосом еще холоднее обычного. — Ты ее должен оставить в покое.
Наступило долгое молчание, заряженное какими-то мощными эмоциями. Я открыла глаза, посмотрела на Эрика, на Билла. И впервые пожалела, что не могу читать мысли вампиров.