Окопная правда чеченской войны
Шрифт:
Еще со своей срочки я вынес убеждение (а в Чечне только укрепил), что наиболее антирусские элементы из них проживают в России (а также в Казахстане и других республиках). Впрочем, это скорей не ненависть, а презрение. Получив хороший отпор, а такое в советское время бывало, они и извиняться могли и дружить с русскими (пока снова не почуют слабину).
Еще хочу выразить благодарность ихним лавочникам. Что бы делала без них наша армия. Все у них есть, чего нет — привезут, цены умеренные, берут всё, кроме оружия и свиной тушенки. Разборки с ФСБ им не нужны, а свинину придется жрать самим под одеялом. В армии без маркитантов никак не обойтись, денег там не дают (правильно делают, мы друг друга перестреляем) и военторгов не бывает (тоже правильно, иначе такие цены накрутят и так обсчитают). А у чечена цены умеренные, ездит за товаром безбоязненно, конечно доят его и бывает обчистят… И как только не прогорает? И не скажешь что хитер, наши их чаше обманывали. Иногда бывает смешно: просят принести разгрузку поновей и покрасивше. Брат, мол, в боевиках, должен же выглядеть по последней моде! У них каждая семья должна послать хоть одного в боевики. Не знаю, так они говорили.
Сейчас они попритихли, очевидно хотят собраться с силами. Сдаются, хотя не побеждены. В том же Центарое шмон был почти ежемесячно, кроме шкур и припасов к зиме ничего не находили, а когда возвращались во Псков, слышали по радио: сдалась крупная банда. Кадыров сам приезжал. Какие-то, видимо, свои у них расчеты. Про войну скажу: боевики везде и нигде. Большинство наших их и в глаза не видели. Но засечки везде рядом, артиллерия лупит по ним и днем и ночью. Мины ставят виртуозно, под самым носом. Иногда глупо: ставят дымовой фугас вместо боевого, воюют-то в основном непрофессионалы. Нас почти не обстреливали, а вот Ивановской группировке (сокращенной) стало доставаться. Иногда ночью на тебя с соседней горы смотрят в ночник (стрелять без разрешения нельзя).
Партизанская война: спецназ, разведка, рыская по горам, могут не обнаружить ни одного боевика, а, отставая, машина со слабой охраной может загреметь под фанфары. По-моему количество не боевых потерь заметно выше боевых. У армии уже нет того стимула, что был вначале — мстители за русских, надежда на улучшение жизни в стране — и она разлагается. Чечены это понимают, и видя их ухмылки, когда вытягиваем машины из грязи, понимаешь их мысли: все равно, кафиры, надорветесь свои танки по нашим дорогам таскать, уйдете, а мы будем жить по своему.
Кто сказал, что в России есть плохие дороги? Он не видел чеченских! Особенно жалко мне пацанов артиллеристов сорок второй дивизии (…или сороковой? Которая там постоянно…) из-под Энгеноя. Во мученики! Тощие (один помер зимой), половина глухих (шлемофонов нет), забитые. Все нормативы по стрельбе давно перекрыли, но на их шакалов не угодишь. Наш кэп (комполка) распорядился отправить ихних дистрофиков в нашу пекарню на откорм. Но их шакалам стало «стыдно», и никого не отправили. Я обещал им помочь, но что я мог? Только написать эти строки.
Вообще, те из нас, кто был в Югославии, говорили, что американцы в наших условиях бы не выжили. Баб у нас нет и это правильно. Одну видел вертолетчицу. (Между прочим «крокодил» водит). Помашешь ей с горы рукой — обязательно ответит: помашет в ответ или машину качнет. Но в окопах бабам делать нечего. Что интересно, мораль у чеченок не у всех твердокаменная, и лавочники иногда предлагают проституток. Своих. Русских давно вырезали. Водку они тоже пьют, но втихую. На людях боятся. Алкоголиков бьют палками по пяткам у мечети. У своих не воруют: собак почти нет, замков нет совсем. Зато наши крадут вовсю. Караулы по ночам ставят в основном от своих. Все горловины баков на замках, все на печатях. Кто поумнее делает нехилые деньги за командировку, прочие шакалы пьют не просыхая. Солдаты тоже стараются не отставать, хотя, конечно, возможности не те. Центроподвоз — так это вообще тушите свет! «Гуманитарка» до солдат вообще не доходит, разве что зубная паста, остальное разворовывается по пути и сжирается шакалами на месте.
Только не думайте, что я черню офицерское сословие. У самого друг — офицер, прошедший и площадь Минутка, и спецназ ВДВ, и копейки с солдат не поимевший. Я отлично понимаю что это, если работать, — тяжелейший труд. Мы сидели с ним на броне и говорили про жизнь, он про офицерскую, я про рабочую, и отлично понимали друг друга. Потому что нет отдельно ни офицерской чести, ни пролетарской, а либо они есть у человека, либо отсутствуют. Такие офицеры даже по внешнему виду отличаются от шакалья. Когда он проходил ко мне в гости, наши солдаты наливали ему стакан… Мы садились на нары и читали «Лимонку». А так шакалье просто не понимало, что это за газета. Голых баб нет, о чем читать? Кстати, убедительная просьба к православным священникам: не присылайте вы свою пропаганду про государственных новомученников и о вреде курения. Там это не в тему. Как-то неудобно видеть это все в сортире.
Ну вот, полгода командировки пролетело, и под проливным дождем едет смена. Интересная вещь: стоит нам куда-нибудь выехать, как погода моментально портится, это в Чечне все заметили. «Дует ветер над бараками (точнее — палатками), БМД нам лязгнет траками, домой, домой, пора домой!» Быстрая сдача, и вот наша колонна едет обратно. За Ножай-Юртом заметно теплеет — и вот солнечный Дагестан. В Хасавюрте грузимся в эшелон, и спать. Утром просыпаемся под стук колес. Все таращатся в окно, любуются многоэтажными домами, гражданскими людьми, даже рекламой (в горной Чечне её нет). «Я ехал в вагоне по самой прекрасной, по самой прекрасной земле…» На радостях дают кашу с мясом и чай с сахаром. Эшелон делает крюк: через Москву ехать нельзя, дабы не нервировать наше дорогое правительство. По мере продвижения к Пскову радость пропадает: снова влезать в этот тупизм! В Чечне проще — шакалы пьют, ты работаешь, все при деле, а тут ни того, ни другого. Вот и Псков. Под рявканье комдива вылезаем из вагонов. Все мечутся, никто ничего не знает. Наконец, шмон, и контрактников отпускают. До завтра.
Сколько получим? Около 60 тысяч за семь месяцев. Срочники — 2500 рублей в месяц. Им там вообще за такие деньги делать нечего, при таком отношении к ним. Да и нам… Если работать, то этого слишком мало, если валяться в палатке (кто как устроится) — это слишком много. Получают по-разному — иные группировки сразу всё, другим тянут месяцами. Нас уже ждут: целые батальоны дамочек занимают позиции в кабаках. Как говорится, на дурака не нужен нож, он сам все отдаст.
Отпуск за Чечню: шакалам тридцать дней, нам — пятнадцать. Им нужней: вот, наш взводный так опух, что ни в одни штаны не влазит.
Многие контрактники расторгают контракт. Этих обкрадывают при расчете по-черному. Уходящих «по окончанию» грабят меньше. Ну, не везет начальству с этим народом! Наш новый комбат так и говорит всегда: какие плохие эти русские, как ему трудно с таким народом. И, словно услышав эти слова, наш Всенародноизбранный и Министр Обороны сообщили, что эксперимент идет успешно, обещали подкинуть деньжат и начать набор в странах СНГ, раз уж имеются маленькие трудности в России. Вероятно, защитников отечества будут отлавливать сетью или капканами. Как будет рад такому пополнению наш комбат! Он даже внешне похож на Президента. Жаль, что я этого не увижу — счел себя недостойным лицезреть такого распиздатого командира, и уволился.
Глядя, как вертятся наши правители, понимаю, что при оккупации России войсками НАТО никакой войны не будет, — нас сдадут с потрохами. А глядя на таких комбатов, понимаю, что они этому будут только рады.
Соседки (стенограмма одной пьянки)
«Лимонка» № 229 сентябрь 2003 г.
Место действия — мой дом.