Окопная правда войны. О чем принято молчать
Шрифт:
У села Поныри нас бросили в атаку. Мы шли во весь рост. Но прорыв наш был жестоко подавлен немцами. Обстрел фашисты вели очень плотный, идти вперед невозможно. Тут мой товарищ, сержант-узбек, говорит: “Прыгай в воронку”. Потому что есть закон: снаряд в одну воронку дважды не попадает. Нырнули мы в яму, лежим – друг от друга в полуметре. И вдруг что-то между нами как шлепнет и зажужжало в песке. Поворачиваем головы, а это крутится огромный осколок от снаряда».
Так солдат Балашов ушел от смерти в третий раз.
Чемпион Москвы
«Это случилось под Орлом, за пять дней до начала битвы на Курской дуге. Разведгруппа Балашова отправилась на задание за линию фронту. Ночь. Подползли к колючей проволоке, аккуратно ее разрезали… Вдруг сработала сигнализация. Тут же немцы засветили ночное небо сигнальными ракетами. А у разведчиков инструкция: если засекут – в бой не вступать, а возвращаться на свои позиции. Поползли – немцы открыли стрельбу, ранило всех пятерых. Лежат наши солдатики окровавленные в чистом поле. С одной стороны за ними фрицы ползут, а с другой – наши санитарочки.
Девочки первыми успели, положили ребят на салазки – к своим».
Осколок попал в бедро. Сначала была сложная операция в полевом госпитале. Затем отправка в тыл на санитарном самолете «По-2». Затем санитарный поезд. Эвакуация в Рязань, в Свердловск, в Красноярск. И в каждом городе – операция. А в конце 1944 г. война для Балашова закончилась.
Для величайшего актера Иннокентия Михайловича Смоктуновского путь на войну начался в январе 1943 г. Сначала было военное училище. Но там, за то, что курсант Смоктуновский собирал оставшуюся картошку, его отправили на фронт.
Потом он воевал на Курской дуге, участвовал в форсировании Днепра и освобождении Киева.
«Не верьте, что на войне не страшно, это страшно всегда. А храбрость состоит в том, что тебе страшно, а ты должен преодолеть животный ужас и идти вперед, и ты это делаешь», – говорил Иннокентий Михайлович.
В первых числах декабря 1943 г. в бою под Житомиром Смоктуновский, находясь в окружении, был захвачен в плен.
Но нечеловеческие условия не смогли сломать Иннокентия Михайловича: «Был и другой выход – желающим предлагали службу в РОА… Но меня он не устроил…»
Однажды колонну советских военнопленных гнали в Германию. Смоктуновскому стало плохо с желудком. «И когда он уже был не в силах терпеть, ему и еще одному пленному разрешили по нужде выйти из строя. Смоктуновский до конца жизни с благодарностью вспоминал этого солдата, который жестом показал ему оставаться под мостом, а сам взял и скатился на спине по снегу, смазав их следы. Так отсутствия Смоктуновского никто и не заметил. А он чуть ли не сутки просидел в сугробе, а потом пробрался в близлежащую деревеньку», – рассказывает о своем
Несколько недель Иннокентий Михайлович скитался по лесам, скрываясь от немцев. «То и дело впадая в полузабытье от голода, он пробирался через чащи, пока наконец не выбрался к деревушке Дмитровка. Здесь его, умирающего от истощения, подобрала старушка-украинка». «У Шевчуков Смоктуновский прожил около месяца, а в феврале 1944-го случай помог ему добраться к партизанам. Несколько месяцев он воевал в партизанском отряде им. Ленина Каменец-Подольского соединения. В мае 1944-го произошло соединение партизанского отряда с регулярными частями Красной Армии».
Закончил войну старший сержант Смоктуновский в Германии с медалью «За отвагу». А вторая медаль «За отвагу» нашла его почти через 50 лет (с 1943 г.) на мхатовском спектакле «Кабала святош».
Весной 1941 г. Юрий Владимирович Никулин начал готовиться к демобилизации. Подходила к концу срочная служба в Красной Армии. Ему было двадцать. Но все изменила начавшаяся война. Уже в первые дни его зенитная батарея открыла огонь по самолетам противника, которые прорывались к Ленинграду.
Воевал Юрий Владимирович до весны 1943 г. Затем дважды находился на излечении в госпитале – с воспалением легких и после контузии. После излечения был направлен в 72-й отдельный зенитный артиллерийский Пушкинский дивизион резерва Главного командования, что базировался под Колпином. Старший сержант Никулин исполнял должность помощника командира взвода.
«Не могу сказать, что я отношусь к храбрым людям, – вспоминал актер. – Нет, мне бывало страшно. Все дело в том, как тот страх проявляется. С одними случались истерики – они плакали, кричали, убегали. Другие переносили внешне спокойно…
Но первого убитого при мне человека невозможно забыть. Мы сидели на огневой позиции и ели из котелков. Вдруг рядом с нашим орудием разорвался снаряд, и заряжающему осколком оторвало голову. Сидит человек с ложкой в руках, пар идет из котелка, а верхняя часть головы срезана, как бритвой, начисто…»
Победу Юрий Никулин встретил в Прибалтике. А 18 июля 1945 г. Приказом по артиллерии Ленинградского фронта № 081/Н его наградят самой уважаемой в солдатской среде медалью – «За отвагу».
Любимейший советский актер Анатолий Дмитриевич Папанов на фронт ушел в 1941-м.
«Разве можно забыть, как после двух с половиной часов боя из сорока двух человек осталось тринадцать?» – не раз вспоминал он спустя годы.
В начале 1942 г. Папанова тяжело ранило в ногу на Юго-Западном фронте. Почти полгода он лечился в госпитале и был комиссован по инвалидности осенью же 1942-го.
Для инвалида третьей группы война закончилась рано. Но всю оставшуюся жизнь она напоминала Анатолию Ивановичу этим ранением: косточки на ступне периодически отторгались организмом.