Оковы Полумесяца
Шрифт:
Мама долго смотрела на меня, а потом, не говоря ни слова, исчезла во вспышке телепортации.
Сейчас, когда никого не было по ту сторону зеркала, Хекселис подошел ко мне сзади и встал почти вплотную к сооруженному вокруг меня навесу, и тут же все звуки от него стихли.
Вдруг полыхнули две вспышки и в комнате появились светлейший Арахра вместе с моей матерью.
— Аниса! — светлейший оказался около зеркала даже стремительнее чем ранее моя мать. — Слава свету, ты цела! Но, Аниса, почему ты ушла? Для чего отправилась неизвестно куда совсем одна? Мы так сильно волновались за тебя, —
Однако я твердо знала, что сейчас все необходимо сохранить в тайне. Словно чувствовала, что обязана пока сохранить этот секрет, а значит остается единственный путь, чтобы обезопасить себя и пока не выдать моего местоположения.
— Настолько сильно, что решили силой вернуть меня, — утвердительно сообщила я, глядя прямо в глаза маме, затем перевела взгляд на светлейшего, — так волновались, что чуть не убили меня.
— Что-то пошло не так, заклятие не сработало, как должно, — стушевавшись, ответил Арахра, — прости, это полностью моя вина.
— Мне показалось, или вы, светлейший, сожалеете не о том, что применили ко мне подобную магию, а лишь о том, что она не сработала должным образом, чтобы подчинить вам мое сознание и заставить вернуться домой? — отстраненным сухо официальным тоном поинтересовалась я, просто физически ощущая, как Хекселис напрягся за моей спиной.
— Я считаю, что ты должна вернуться домой, Аниса, — твердо ответил мне светлый.
— А я считаю, что не могу вернуться, — также твердо. Пришлось сжать кулаки. Голова начала тяжелеть, а руки подрагивать.
— Все волнуются о тебе, ты представляешь, как переживают твои друзья? И твои подопечные, все, кто знаком с тобой, невероятно боятся за тебя! — подала голос мама. Она говорила тихо и как-то обреченно. От такого ее голоса и вида заплаканного лица, мне хотелось сделать себе очень больно.
— Дело не в моем желании, — ответила, — я действительно не могу вернуться, — видя, что у Арахры уже готовы новые аргумент в пользу моего возвращения, подняла руку, призывая их не перебивать меня. — Когда-нибудь вы узнаете всю правду о том, почему я так поступаю, но сейчас просто поймите: независимо от моего желания — я не могу вернуться. Просто примите это как данность.
— Но! — мама в отчаянии коснулась рукой гладкой холодной поверхности зеркала.
— Я прошу вас, никогда больше не пытайтесь использовать на мне магию, или что угодно, чтобы вернуть меня в Тельвар силой, потому что обещаю, я использую любые силы и имеющиеся у меня средства, чтобы противостоять вам. И я не сдамся, — твердость моего голоса словно зазвенела в гробовой тишине соединенных зеркалами комнат.
— Аниса, я умоляю тебя, — мама придвинулась ближе к зеркалу, — прошу, вернись домой. Я ведь так волнуюсь за тебя, я не могу спать, думая, как ты и где находишься, — моя мать плакала, положив руку на зеркало. Мне захотелось тут же прервать связь, я была не в состоянии более это выносить.
Вдруг на мое плечо через ткань опустилась рука Хекса. Я успела забыть, что он все это время стоял рядом со мной. Его ладонь сжала мою руку. Казалось, он таким образом пытается подбодрить
— Мама, посмотри на меня, — после моих слов она подняла глаза, — если ты еще не заметила, я выгляжу достаточно хорошо. Ухожено и опрятно. Я испытываю жуткую слабость после того, как ваше заклятие дало сбой и чуть не убило меня, но могу поклясться светом, что у меня есть кров и еда. Я в безопасности до тех пор, пока вы не решите снова применить на мне отвратительную во всех отношениях магию, — сухо ответила я. Живот сжался от сильнейшего напряжения, мое душевное состояние ухудшалось с каждым мгновением, слезы уже подступали к глазам, но я старалась держать себя в руках. Сейчас есть только один способ сохранить более-менее удобное положение дел, мне необходимо оттолкнуть родных, чтобы они спокойнее воспринимали разлуку со мной.
Это единственное решение, которое пришло мне в голову. Теперь я почувствовала, как вторая рука Хекселиса опустилась мне на талию, и он придвинулся ближе, чтобы я могла спиной ощущать его присутствие.
— Можете считать, что я теперь живу где-то в другом городе. Давайте прекратим это представление, я ушла, ничего не поделаешь. И прошу вас, не делайте из этого трагедию!
— Аниса… — мама пораженно смотрела на меня, пытаясь понять, когда я успела так измениться.
Вдруг рядом дернулся, молчавший до этого светлейший.
— Кто стоит сзади тебя? — вдруг резко спросил он, а я вздрогнула от страха. Однако Хекс, к моему удивлению не сдвинулся. Я поняла, что Арахра, кажется, заметил руки темного, держащие меня через плотную ткань, и если бы Хекс вдруг убрал их, все стало бы только очевиднее.
— Сзади меня? — спокойно повернула голову. — Здесь только ткань, и никого кроме меня нет, — убежденно ответила я.
И вдруг дверь комнаты распахнулась с такой силой, что ударилась о стену. Вбежал Лэнд, который судя по виду, только что не совсем удачно телепортировался.
— О, свет! — простонала я. В этот момент наши взгляды встретились, и в глазах мужчины, которого всегда представляла своим супругом, отразилась невообразимая боль. — Прости меня… — только и успела вымолвить я, прежде чем Хекселис прервал заклятие, и окно в мою спальню исчезло.
Темнейший быстро откинул черную ткань и развернул меня к себе, а я в этот самый момент, больше не имея сил сдерживать эмоции, заплакала горько и надрывно.
Напряжение стало нестерпимым, колени подкосились, и Хекс подхватил меня, а потом аккуратно опустился вместе со мной прямо на пол. Я тихо плакала в объятиях темного, в отчаянии ударяя ладонью по его груди, словно эти удары могли как-то исправить ситуацию.
— Прости меня, — услышала я голос темнейшего около уха. — Ты и представить себе не можешь, как я сожалею, что сотворил это с тобой. Тебе стольким пришлось пожертвовать, столько вытерпеть, а я в свою очередь жертвовал лишь своей гордостью, — голос Хекса, полный раскаяния усилил поток слез, которые капали на грудь темному, впитываясь в ткань рубашки.
— Ты… ты всему этому причина! Из-за тебя мне пришлось это сказать, — с нотками обвинения всхлипнула я. — Но ничего уже не изменишь, так будет лучше, — я стала всхлипывать громче.