Оковы разума
Шрифт:
Но ночные клубы и вечеринки интересовали Филиппа сильнее, чем лингвистика.
– Привет, – сказал Ник, протягивая руку коллеге. – Не знаешь, что творится?
– А все очень просто, – объявил Филипп, подмигнув секретарше. – Инопланетяне! Явились из глубин космоса и нас оккупировали!
Профессор Юрачек, в этот миг вошедший на кафедру, недоверчиво хмыкнул.
– Не говори ерунды, – сказал Ник, хмурясь. – Кино надо меньше смотреть.
– А как иначе все объяснить? Вы же видели странные машины? Летающие? Гусеничные? Вы
– Ну… – профессор Юрачек вновь хмыкнул, но на этот раз с сомнением.
– Я же говорю, инопланетяне! – воскликнул Филипп. – Будь захватчики людьми… Уж язык бы они выучили точно!
– Но зачем мы им? – вклинилась секретарша.
– О, они хотят захватить наши сокровища и изнасиловать наших женщин! – провозгласил Филипп с широкой ухмылкой.
От очередного приступа смущения девушку спас шагнувший через порог профессор Кваша из института фонетики.
Его институт принадлежал к тому же философскому факультету и располагался в том же Католическом корпусе, что и кафедра транслатологии, на которой работал Ник, разве что находился этажом выше.
– Все в курсе, что происходит?! – заявил Кваша, задыхаясь и приквакивая от волнения. – Нас оккупировали! Город и окрестности захвачены чужаками! Нелюдью!
Профессор Юрачек хмыкнул в третий раз, теперь смущенно.
– Не смотрите на меня так, я их сам видел! На мосту Легионеров столкнулся! Остановили наш трамвай! На нас похожи, только глаза черные, блестящие такие! Никакого зрачка! Они…
– Тихо-тихо, – вмешался Ник, положив руку на плечо разошедшегося коллеги. – Отставить панику. Рук у них две? Ног две? Голова одна?
– Ну, одна, да… – профессор Кваша недовольно затряс головой.
– Щупалец нет?
– Не видел! – огрызнулся преподаватель из института фонетики.
– Значит, это люди, – подвел черту Ник. – А что глаза…
– Да ты их просто не видел! – заорал Кваша. – А если бы увидел, то обосрался! Идиот! Нужно убираться из города немедленно, пока они нас всех не расстреляли! Вот увидишь, это будет хуже немецкой оккупации! Вы как хотите, а я уезжаю, немедля!
И, развернувшись, он ринулся к двери и исчез в коридоре.
– Что с Квашой такое? – спросила, заходя в комнату, профессор Штефанова. – Промчался, точно пуля…
– Переволновался, бывает, – сказал Ник, поправляя очки.
Нет, он не верил, что на берегах Дуная высадились гости из глубин Космоса – вздумай они и в самом деле атаковать Землю, нашли бы множество целей куда более интересных, чем их город.
– Кваша прав, надо уезжать, – сказал Филипп. – У нас война, это-то бесспорно. Когда говорят пушки, такая хрень, как наука, не нужна никому, по крайней мере, лингвистика точно…
– Наука нужна всегда! – отрезал Ник. – Кто хочет дезертировать – на здоровье! Только я останусь и буду исполнять свой долг до конца!
– Но разумно ли это, когда в стране творится невесть что? – Юрачек нахмурился. – Телевизор не работает, со связью ерунда полная, есть ли у нас власть, совершенно непонятно…
– Власть меня интересует в последнюю очередь, – продолжил Ник, не сбавляя тона. – Зато меня интересует, получат ли студенты те знания, что они должны приобрести в стенах нашего университета! Желающие покинуть доверенную мне кафедру – прошу, на выход! Только учтите, обратно я никого не возьму! Ни при каких условиях! Ну? Вперед!
Никто не пошевелился, даже Филипп хоть и нахмурился, но отвел взгляд и с места не сдвинулся.
– Вот и отлично, – сказал Ник, позволив себе улыбку. – Работаем, коллеги… Понятно, что мы не инженеры и не можем изобрести новое оружие или что-то такое… Только ведь лингвистика имеет дело с языком, а без языка мы всего лишь бесхвостые голые обезьяны… Помните об этом…
На лекцию вводного курса для перваков народу пришло меньше, чем обычно, но больше, чем он ожидал, так что вещал не в пустоту.
Потом Ник заглянул на кафедру, забрал у секретарши пачку документов для изучения и отправился к себе в кабинет. Опустился в кресло и даже успел просмотреть проект сметы на следующий год, и тут в дверь постучали.
– Войдите, – сказал Ник.
Скрипнули петли, и в кабинет проскользнула невысокая изящная девушка, улыбнулась чуть нервно.
– А, Марта! – воскликнул он, чувствуя себя как всегда неловко под взглядом ярких зеленых глазищ. – Заходи. Как поживают детерминативы имени в астурийском? Присаживайся…
Вчерашняя студентка, ныне его аспирант, несмело опустилась на стул.
– Поживают хорошо, – сказала она, теребя прядь каштановых волос за ухом. – Изучаю «Lletres asturianes» за последний год… Только вот… я… – девушка запнулась.
– Ну же, смелее, – сказал Ник, бросая мученический взгляд на украшавший стену портрет Яна Гебауэра.
Знаменитый лингвист ответил понимающей усмешкой.
Да, составлять грамматики славянских языков иногда проще, чем иметь дело с юными романтичными девами…
Нет ничего плохого в том, что ученица относится к наставнику с восхищением. Проблемы возникают, если она начинает смотреть на него как влюбленная женщина на мужчину.
Ладно бы Ник был холост, но он счастливо прожил с Анной более десяти лет и изменять ей не собирался.
– Я беспокоюсь, – выдавила, наконец, Марта, уставившись куда-то в колени.
– О чем?
– О вас! – Она подняла глаза, и Ник вновь отвел взгляд, на этот раз к окну, за которым виднелся Дунай и кусочек обрывистого берега на другой стороне, парк и беседка над откосом.