Оковы снов
Шрифт:
Режим сна не был обязательным для стандартной программы посадки на планеты с атмосферой, но Кей попросила об этом – от мысли, что она каждой клеточкой тела почувствует происходящее, но повлиять на процесс не сможет, кожа пальцев в районе ногтей начала неприятно зудеть, а перчатки, сделанные по заранее снятым с неё меркам, натянулись. В обычной жизни она прекрасно умела себя контролировать, но инстинкт самосохранения, присущий, по сути, дикарям, которыми являлись все реонцы, иногда прорывался сквозь выставленную стену защиты.
Закрепив личные вещи в специально предназначенной для них нише капсулы, Кей улеглась поудобнее, позволив системе автофиксации опутать себя ремнями. Выдохнула, когда крышка с лёгким жужжанием сервоприводов встала на своё место. Замок щёлкнул, зуммер пискнул три раза, сообщая об удачной герметизации, и воздух внутри капсулы заполнился усыпляющим газом. Кей отрубилась мгновенно.
Глава 2
Вэноа за секунду до прыжка обернулся – его губы расплылись в улыбке, детской, но сквозь которую уже проступала мужественность, свойственная всем зачинающим. Почувствовав нечто неуловимое, витавшее в воздухе, Кей опустила глаза, но Вэноа уже на неё не смотрел, два шага назад от обрыва и с разбегу вперёд – в сверкающую воду. Момента, как он достиг поверхности, Кей не увидела, прыгнула сама, на ходу обращаясь – такой трюк они с Вэноа проделывали постоянно. В обличье зверя плавать было проще, да и ощущения совершенно иные. Забава казалась им невинной, но Кей, переживавшая этот сон не одну сотню раз, уже знала, что дно запруды таило в себе опасность.
Под водой, в окружении мириад пузырьков воздуха, Кей не видела очертаний Вэноа. Вынырнула – на поверхности с зеркальной рябью его тоже не было. Глухая тревога начала охватывать её существо, словно вмиг потеряла ровно половину себя, только во сне Кей поняла, что именно так она ощутила смерть своей предначертанной пары. Но та Кей, которая следовала сценарию, продолжала звать Вэноа, нырять и искать его в толще воды, всё больше и больше погружаясь в вязкие объятия паники.
Наконец ей удавалось найти Вэноа на каменистом дне – в человеческом обличье с маленькой красной отметиной на виске; Кей, вновь обратившись и теряя всякие силы, выталкивала его на берег и плакала, покачивая его безжизненное тело на коленях. Плакала каждый раз, понимая, что ничего изменить нельзя.
Плакала четырнадцатилетняя Кей, которая лишилась самого близкого человека, так и не познав его. Плакала и двадцатитрёхлетняя Кей, которая так и не научилась жить без него, хотя пыталась изо всех сил.
Зуммер ритмично давил на перепонки, сообщая о завершённом маршруте. Кей не сразу поняла, где находится. Часть её по-прежнему оставалась во сне, на Реоне, в моменте, когда погиб Вэноа. Пищание автоматики продолжилось, и Кей, сделав глубокий вдох, набрала на консоли нужную команду: крышка начала съезжать вбок.
В капсулу моментально ворвался обжигающе морозный воздух, Кей машинально надвинула ветрозащитную маску на лицо и села. Если верить данным на крупном экране коммуникатора, выданного «Ксантекс» и надетого на рукав комбинезона, место приземления не совпадало с заданными координатами – идти до лагеря предстояло около двух километров. Чертыхнувшись, Кей достала рюкзак с вещами из капсулы, поставила её в режим ожидания и отправилась в путь.
Видимость была практически нулевой, ветер сносил её с ног, какое время суток – тоже не разобрать, оставалось только верить направлению, которое задавал светившийся голубым комм. В какой-то момент Кей охватил страх – вдруг это и есть конец её пути? Она покинула родную планету, как только представилась такая возможность, оказалась не в силах справиться со смертью предначертанной пары. Любимого? Нет, Кей ещё не успела познать любовь как таковую, они с Вэноа были слишком юными для этого чувства, но уже знали, что созданы друг для друга. Им в деревне завидовали – не каждый реонец встретится со своей судьбой, не каждый проживёт жизнь бок о бок с тем, кто идеально ему подходит.
Вот и Кей не удалось – Вэноа погиб, а вместе с ним умерла и половина её души. Конечно, она могла остаться на Реоне, со временем нашла бы себе кого-то. Или её бы нашли – приютили, пожалели. Но Кей не хотела ни от кого жалости – это тем, кто не познал того самого сладкого и одновременно болезненного чувства близости истинного зачинающего, легко рассуждать: найдёшь другого, не все пары предначертаны, наоборот, таких – единицы. Ей же было тяжело смотреть всем в глаза, а представить, что она окажется в объятиях кого-то – невозможно. А если посмотреть со стороны, каково это – сознавать, что твоя дарующая была предназначена другому? Всегда быть объектом для безмолвного сравнения?
Именно эти рассуждения заставили Кей бежать и с родной планеты, и от себя. Сложности с адаптацией надолго отвлекли от ощущения пустоты в душе, а выбранная карьера астрогеолога создавала видимость, что она живёт. На самом деле Кей не стыдилась того, что является ксеносом, а не человеком, больше пугали вопросы о причинах, по которым она навсегда улетела с Реона. Даже спустя девять долгих лет Кей было тяжело говорить об этом, несмотря на то, что она стала старше и, казалось, обросла толстой кожей безразличия при общении с людьми. Однако внутри по-прежнему оставалась той самой плачущей на берегу четырнадцатилетней девочкой, и каждое слово о Вэноа могло невольно выпустить её наружу.
Отчаянно борясь с порывами, которые бросали в не защищённые маской и капюшоном участки кожи колючие заряды снега, Кей шла, спотыкаясь и падая, не переставая думать о том, зачем она здесь. Вот зачем? Что привело её на Кнаере? Что её привело в мир людей? Что удерживает в нём? Всегда одна, всегда замкнута. И всегда думает о Вэноа, даже если сдаёт экзамен или замерзает в сугробе посреди ледяной пустыни. И во сне её не оставляют эти мысли, каждый раз напоминают, что раньше у неё был смысл жизни, а сейчас – нет.
Упав в очередной раз, Кей не стала бороться со снегом, а перевернулась на спину – небо было таким же серым, как и всё вокруг. Дышать стало совсем тяжело. Может, она вообще лежала сейчас лицом вниз, но не понимала этого. Закрыть глаза не могла – знала, что это в последний раз, хоть и хотела встретиться с Вэноа на той стороне. Интересно, каким он стал? Реонцы, как и все язычники, верили в загробную жизнь, люди в большинстве своём – нет. Сама Кей так и не определилась: если есть бог, то по его воле создаются предначертанные пары, но тогда именно бог забрал у неё Вэноа. Тогда зачем это всё? Зачем?