Окраина. Дилогия
Шрифт:
– Почему не умею? – удивился Андрей. – Я вечернюю школу окончил. И еще курсы радиотелефонистов в армии.
– Так и идите отсюда. Ясно же написано.
– Вы насчет этого? – Андрей ткнул пальцем в аккуратное «Закрыто по техническим причинам». – Понял. А когда приходить?
– Потом, – исчерпывающе пояснил охранник и поправил фуражкушестиклинку. Воздух был не повесеннему холоден, и головной убор забугорного образца плохо защищал мясистые уши стража мультиплекса.
– Ага, – Андрей кивнул. – Ну, я тогда пойду отсюда. Вы следователю Синельщикову
– Так вы к следователю? Что же сразу не сказали?
– Вы же про мою грамотность интересовались, а не про то, куда я направляюсь.
Охранник посмотрел нехорошо, но ввязываться в дискуссию не стал. Выудил из глубокого кармана рацию и, отвернувшись, забормотал чтото неразборчивое.
Тоже мне, охрана стратегического объекта, понимаете ли. Андрей снова вытащил пачку «Явы», но даже достать сигарету не успел.
– Проходите, пожалуйста, – охранник махнул рацией.
Андрей вошел и порядком ошалел. Обдурили: если снаружи казалось, что старому «Боспору» сделали «подтяжку физиономии», то теперь стало понятно, – от былого скелета если что и сохранилось, то считаные косточки. Раньше здесь располагалось фойе Большого зала, а теперь… Андрей в изумлении глазел на причудливый стекляннометаллический водопад. Конструкция ниспадала с высоты третьего этажа. Хм, выходит, они все перекрытия снесли? Фойе исчезло, про буфет и говорить нечего. Приглушенный свет сотен точечных светильников создавал впечатление хайтековского провала. Канализационного. Крысоймутантом себя здесь чувствуешь. Андрей закрутил головой – куда идтито?
Охранник за дверью активно махал рацией, указывая наверх. За недоумка принимает, что вполне объяснимо.
Андрей поднимался по лестнице. Справа тянулся все тот же засушенный каскад. Вокруг полное безлюдье. Черт, как будто в небоскреб попал. Экий лабиринт в не столь уж просторное здание втиснули. Пахнуло попкорном. С противоположной стороны мощно и приторно несло освежителем воздуха. Ну и где в этих ядовитых ароматах прикажете гражданина следователя искать?
– Гражданин Феофанов? Сюда, пожалуйста.
Изза угла возник старший сержант в полной патрульной амуниции, включая бронежилет и АКСУ. Рядом некто в гражданском, по всему видно, опять же, из МВД. Вежливо улыбнулся, назвался оперуполномоченным Бирлюковского ОВД Зыряновым.
Особых грехов за собой Андрей не чувствовал, но стало както не по себе. Сержант двигался за спиной, на прорезиненном ковре шаги гасли, но все равно казалось, будто по тюремному коридору конвоируют. Нехорошо. Какието они напряженные оба. У сержанта автомат висит не как предмет, обыденной службе мешающий, а совсем даже наоборот.
Дверь, за ней вторая. Кожаный диванбегемот, два кресла – гиппопотамьи подростки. Табличка – «HRменеджер». В недурных условиях ныне кадровики трудятся, затянувшийся финансовый кризис их не сильното смущает.
После коридорного приглушенного освещения комната показалась ослепительносветлой. Андрей моргнул.
– Ой, здравствуй, Андрюшенька! Ну, ты совершенно не изменился.
Хм, коечто в «Боспоре» осталось неизменным. Ольга Яковлевна Яковлева. Чуть ссохлась, чуть ссутулилась, но узнать можно. Обесцвеченные волосы торчат пухом одуванчика, но еще бодра старушка. Многолетний директор кинотеатра «Боспор», некогда подчиненного славному управлению кинофикации Красноармейского района города Москвы. Двадцать лет назад, когда Андрей увольнялся, расстались с директрисой не слишкомто подоброму, но кто старое помянет, тому, как известно…
Ольга Яковлевна тарахтела, расспрашивала о житьебытье. Следователь Синельщиков – интеллигентного вида молодой мужчина, – вежливо испросив у Андрея паспорт, заполнял «болванку» протокола допроса. Еще один долговязый молчаливый тип делал вид, что изучает копии какихто документов. Андрей машинально рассказывал о дочери и пытался понять: что этот вызов всетаки означает? Синельщиков насчет причин допроса выразился мягко – «следствие надеется получить помощь профессионала». Протокол, однако, готовил по всем правилам.
– Ой, славно, Андрюшенька, что хоть у тебято все в порядке, – Ольга Яковлевна оглянулась на следователя, – а у нас тут неприятности серьезные. Я, как ты понимаешь, давно уж не директор, но близко к сердцу принимаю. «Боспор» ведь нам не чужой.
– Вы, тетя Оля, прямо по делу рассказывайте, – разрешил Синельщиков. – Мы вас с Андреем Сергеевичем побеспокоили, чтобы вдумчиво и без излишней дипломатичности побеседовать с опытными людьми. Дело действительно крайне серьезное, и люди здесь все взрослые, серьезные.
В «Боспоре» было нехорошо. Сейчас, задним числом, поговаривали, что нехорошо стало еще во времена реконструкции. Несчастных случаев тогда приключилось многовато. Впрочем, стройка тянулась долгие пять лет. Деньги у заказчика то появлялись, то заканчивались, соответственно работы то возобновлялись, то затухали. Вроде бы четверо рабочих проявили предосудительную небрежность в соблюдении правил техники безопасности. Впрочем, возможно, пострадало и больше: статистика несчастных случаев – дело лукавое, а скромные похороны трудолюбивых, но неосторожных гостей из самой центральной из всех имеющихся Азий резонанса не вызывают.
В новом обличье «Боспор» проработал уже год и четыре месяца. За это время случилось шесть «особо тяжких». Четыре убийства (одно из них двойное) и покушение на убийство. Одно дело было раскрыто – повздорили джигиты на почве неприязненных отношений, один схлопотал две пули прямо у игрового зала. Стрелок под давлением неопровержимых улик чистосердечно сознался в содеянном и уже отбывал наказание в местах не столь отдаленных.
– Наркоманыгероинщики, – со знанием дела пояснила Ольга Яковлевна. – Одно время тусоваться у нас пытались. Но, слава богу, родное ОВД и служба безопасности мультиплекса бдительность вовремя проявили.