Окружное шоссе
Шрифт:
– Хорошо, - сказал врач, и они вышли. Было видно, что делают они это неохотно.
Поправив сползающий халат, капитан сел на стул и только тогда как следует рассмотрел моряка. Рассматривать, собственно, было нечего: до самых глаз повязка на голове, острые скулы, тонкие, с длинными пальцами руки поверх одеяла.
Глаза были открыты и с тоской смотрели на Зенича.
– Голова болит, - морщась, сказал моряк.
– Гадко и гнусно... Я знаю, кто вы. Вы из милиции.
– Точно, - не стал отказываться Зенич - Почему-то милиция
– В таком-то виде?
– засомневался капитан.
– Не тяните, задавайте ваши вопросы, - попросил моряк, сделав попытку улыбнуться.
– Вы же для этого сюда пришли?
"С тобой легко, - думал Зенич.
– Ты совсем ещё пацан, а хочешь показать, какой ты старый и опытный. Никакой ты не старый и не опытный. Так, салажонок И боишься, что напроказил, хотя не помнишь, где и как".
– Хорошо, - согласился он - Начнем задавать вопросы Фамилия?
– Я и забыл, что вы начинаете с фамилии, - сказал парень, снова попытавшись улыбнуться.
– Не смешно, - строго сказал капитан.
– А в вашем положении тем более. Вечер юмора и сатиры предлагаю перенести на более поздний срок.
– Принято, - покорно согласился моряк.
– Таранок Сергей Иванович.
– Как же это тебя так угораздило, Сергей Иванович, а?
Таранок молчал.
– Судно и должность?
– Теплоход "Кустанай", третий штурман.
– Маршрут последнего рейса?
– Южное - Братислава - Вена и обратно,
– Когда вернулись в Южное?
– Вчера в пятнадцать тридцать.
– В котором часу сошли на берег?
– Три часа спустя.
– Без вещей?
– Был чемодан. Подарки вез своим женщинам. Их у меня пятеро. Мать, сестры - трое - и...
– Таранок замялся.
– Только посеял я чемодан. И хоть убей, не помню где.
– Как он выглядел?
– Большой черный кожаный чемодан.
– Мы нашли ваш чемодан, - успокоил моряка Зенич.
– В автобусе. Вещи целы.
– В автобусе?
– переспросил Таранок.
– В каком автобусе?
– На котором вы ехали в Приморск.
– Может быть, - неуверенно согласился моряк.
– Вы что, не помните автобуса?
– Нет, хотя я должен был как-то сюда попасть.
– Вернемся к моменту, когда вы покинули судно. Возможно, так вам будет легче вспомнить. Надолго вас отпустили?
– На трое суток.
– Когда вы собирались уехать в Приморск?
– Сразу же. Был поезд...
– Что помешало?
– Понимаете, человека одного встретил.
– Кого?
– Да я сам толком не знаю. Зовут Николаем, грузчиком он в порту. Поздравил с благополучным прибытием. Спросил, куда направляюсь. Сказал, что домой. Это, говорит, не помужски и тем более не по-моряцки.
– И вы решили, что в его словах есть смысл?
– Решил, - виновато признался Таранок.
–
– Где пили?
– Сначала у Николая в общежитии. Когда все выпили, он сказал, что не последние мы с ним мужчины и что есть место, где люди вроде нас могут достойно провести время.
– Что это за место?
– Такое место в Южном одно - ресторан "Волна".
– Как вас принимали в "Волне"?
– Сначала все было как описывал Николай. Много вина и музыки, очень милая официантка... Кажется, её звали Ниной.
Но может быть, и Надей. Она мне понравилась, и я захотел подарить ей что-нибудь Полез в чемодан и вывалил все на пол. Она собрала, и я подарил ей платок. Потом Николай сцепился с кем-то, я его поддержал. Мы вышли в парк выяснять отношения Там меня чем-то ударили по голове. Дальше провал... Еще помню, как сижу в какой-то странной комнате где очень жарко, и Таня перевязывает мне голову.
– Какая Таня?
– Ну, эта, официантка
.
– Да, да.. На кухне ресторана?
– Возможно. Помню, как мы с ней идем куда-то под дождем...
– Вы говорили ей, что едете в Приморск?
– Наверное.
По-видимому, женщина, которая провожала его и которую видели браконьеры, и была та самая Нина-Надя-Таня.
– Помню, как стою на каких-то ступеньках и кто-то громко кричит, что пьяного он не повезет. Я разворачиваюсь, чтобы ударить его... И снова провал. И последнее видение. Мне очень плохо. Я хочу выйти на воздух. Чувствую, откуда-то свежим воздухом тянет. Встаю. Иду по какому-то длинному и узкому проходу. Спотыкаюсь обо что-то и падаю, падаю, падаю...
– Вы встали с сиденья автобуса, в котором ехали, шли по проходу салона, споткнулись о чемодан и выпали в открытую дверь, - сказал Зенич.
– Хорошо, что это случилось на остановке. А вообще, третий штурман теплохода "Кустанай" Таранок Сергей Иванович, хочу дать вам один банальный совет:
не пейте! Можете выпить немного в праздник. В день рождения матери. Бокал шампанского на собственной свадьбе вам не повредит. Но чтоб так, вдрызг, как скотина...
– Он не жалел его.
– Кончается это... Ну, да вы сами видите, чем это кончается. Кстати, я не уверен, что сегодня все закончилось наихудшим образом.
Он действительно не был в этом уверен.
ШЕСТНАДЦАТЬ ЧАСОВ ТРИДЦАТЬ МИНУТ
Пока вертолет набирал высоту и разворачивался над Холмами, Зенич вызвал Южное. Киреев находился в кабинете дежурного и сразу же подошел к микрофону.
– Зенич, - сказал капитан.
– Как успехи, Александр Иванович?
– Пока ничего существенного.
– Кассирша?
– Не выходила из дому.
– Пограничник?
– Выясняем.
– Есть ещё несколько просьб.
– Слушаю.
– Сообщите на "Кустанай", что их третий штурман Таранок находится в Холмах, в больнице. Застрял он там недели на две.