Октановое число крови
Шрифт:
— Да, очень, — сказала Анна. — Хотя мне не менее, а даже, уж простите меня, гораздо более интересно было бы узнать, где находится мой муж. Сахид, я благодарна вам за помощь и гостеприимство, но все же хочу спросить. Скажите, когда я смогу покинуть эту обитель?
— Всему свое время, — без улыбки, серьезным тоном ответил Сахид. — Думаю, уже скоро. Так я продолжу рассказ о перстнях пророка Мухаммеда?
— Вы сказали, что у него было пятнадцать жен, — напомнила Козакова.
— Каждой из них он подарил по такому вот перстню с одинаковой надписью. — Сахид бросил взгляд на ювелирное изделие с зеленоватым камнем, украшающее
Анна поднесла руку с перстнем к глазам. Надпись арабской вязью на ободе была практически нечитаемой. Убедившись в этом в сотый или в тысячный раз, она вопросительно посмотрела на этого молодого человека, довольно необычного, хотя и такого простого с виду.
— Я пыталась прочесть надпись, но не смогла этого сделать, даже вооружившись лупой. Что написано на вашем перстне?
— Не моем, — уточнил Сахид. — Он принадлежит правящей семье Аль Тани, народу Катара и всему исламскому миру. Надпись на нем тоже едва читается, но, как я уже сказал, на всех перстнях она одинакова: «Матерь правоверных». — Собеседник Анны помолчал и добавил: — Таких перстней, насколько мне известно, в настоящее время сохранилось не более пяти.
Анна ощутила, как кровь прилила к ее лицу. Но уже в следующую секунду ей в голову пришла спасительная мысль: «Нет, не может быть!.. Наверняка это поздняя подделка».
Именно это очень своевременное соображение она и озвучила.
— Скорее всего, так оно и есть. — Сахид бросил на нее задумчивый взгляд, вдруг улыбнулся и сказал: — Надеюсь, уважаемая Анна, вы поняли, что мои разговоры про гарем и наложниц это шутка, всего лишь неуклюжая попытка развлечь вас.
— Я это оценила. Но…
— Ваш супруг — весьма достойный человек и сильный мужчина. — Сахид посмотрел сквозь линзы притемненных очков на солнечный диск, полностью заполнивший собой пространство между двумя зубцами стены. — Его не удержать в клетке. Никому не удается посадить под замок ветер или это вот светило.
Они направились к двухэтажному строению.
— Этот форт, поселок, в котором он расположен, чтобы вы знали, и есть истинное сердце Катара, — сказал Сахид, пропуская даму в дом. — Чужие здесь практически не бывают. Сейчас мы с вами позавтракаем, уважаемая Анна, и сразу же отправимся в столицу.
— Мы поедем в Доху?
— Да. Я уже сказал, что здесь находится сердце нашего народа. — Сахид странно усмехнулся и продолжил: — В современной Дохе оказалась его голова, постоянно занятая подсчетом денег и решением меркантильных вопросов.
Глава 27
В международном аэропорту Карачи группа граждан, прилетевших из Катара на борту Си-130, надолго не задержалась. К транспортному самолету, замершему у какого-то длинного строения, подкатили две машины: синий микроавтобус «Форд» с тонированными стеклами и джип. Гости разместились в них и двинулись в путь, сопровождаемые легковым авто с эмблемой местной сервисной компании. Но машины двигались не к главному зданию аэропорта, а в противоположную сторону, вдоль заграждения, следуя параллельно одной из взлетно-посадочных полос.
Вскоре автомобили подъехали к охраняемым воротам. Никакой проверки паспортов и осмотра багажа граждан, прибывших в Карачи, как и предполагал Козак, не случилось. Небольшая колонна, не снижая скорости, свободно миновала КПП. Затем водители микроавтобуса и джипа, следуя за легковушкой, вынеслись на пригородное шоссе и помчали в сторону столицы Пакистана, до окраины которой отсюда было не более пятнадцати километров.
Козак находился среди тех, кого разместили в микроавтобусе. Компанию ему составляли Саид и двое его конвоиров. Еще Мыкола Бойко и тот самый мулат, которого Питер иногда звал Маркусом или же сокращенно — Марком. Управлял машиной смуглый мужчина лет тридцати, по-видимому, местный житель. Питер, двое его сотрудников и Джейн ехали в джипе, за рулем которого сидел один из людей, встречавших группу в аэропорту.
Было утро, только начало девятого по местному времени, но духота уже давала о себе знать. Снаружи градусов тридцать, никак не меньше, и сильная влажность. Что будет позже, после полудня, даже трудно себе представить.
Козак заметил, как у Бойко, сидящего впереди, и его соседа рубашки сразу же прилипли к телу. Иван выпил в самолете почти полтора литра воды, но так не взмок. После лагеря, расположенного в Киликии, и нескольких суток, проведенных в камере, разогретой до степени духовки, эти тридцать с небольшим градусов, которыми их встретил Карачи в утренний час, Козака нисколько не напрягали.
Беспокоило его другое, вернее — другой. Мулат продолжал к нему вязаться и после того, как они покинули самолет и расположились в микроавтобусе. Он сидел в кресле позади, за спиной. Складывалось такое впечатление, что Маркус не случайно выбрал для себя именно это местечко в салоне.
— Так это правда, Айвен, что ты называешь нас, цветных, черномазыми? — Эта реплика прозвучала уже в четвертый или пятый раз, начиная с того момента, как они уселись в «Форд». — Ты считаешь нас животными? Мы вроде бы зверушки такие, да? Если это так, то могу ли я считать тебя братом?
Иван затылком чувствовал его огненный взгляд, ощущал запах съеденных гамбургеров, выпитой кока-колы, накладывающийся на едкий дух пота. Он промолчал и на этот раз, хотя при других обстоятельствах уже отреагировал бы.
Козак уже почти три года — это не считая его прежнего опыта — жил среди наемников, где цвет кожи зачастую не имеет значения. Такому, как он, вольному наймиту, контрактнику, нужно уметь постоять за себя. В их среде система традиций, обычаев, понятий почти такая же, как и на зоне. Стоит дать слабину, и тебя быстренько опустят. Не отпетушат в прямом и непосредственном смысле, хотя случалось и такое, но задвинут так, что начнешь кукарекать, будешь на побегушках у крутых мужиков до истечения срока твоего контракта.
Он умел за себя постоять. Даже само по себе его нынешнее драматичное положение говорило о том, что Иван чего-то стоил. У него имелась вполне определенная репутация. Для объекта разводки в данном случае подбирали человека с умыслом. Какой-нибудь рохля на эту роль не подходил, тут нужен был по-настоящему крутой мужик.
— Может, потанцуем, мой белый мальчик? — Мулат, похоже, был настроен провоцировать Ивана всю дорогу. — Ты в курсе, что у нас огромные приборы? Не то что у вас, у белых ребятишек.