Октановое число крови
Шрифт:
— Да, я понимаю. Спасибо, уважаемый Виктор Михайлович! Я слышал, вы не нарушаете данного слова.
— Не знаю, от кого вы это слышали, Солтанбек. — Антонов закурил сигариллу. — Но это чистая правда. Если я даю слово, то держу его.
Южанин набрал код замка кейса.
Первым делом он достал оттуда пухлый пакет из черной непрозрачной бумаги, вытряхнул на стол с полсотни фотоснимков и заявил:
— Думаю, Виктор-джан, вот этот человек вам будет интересен.
На снимках был запечатлен рослый широкоплечий мужчина лет тридцати восьми, один или в компании. Снимали его скрытно. Три фотографии были сделаны
— Тот, кто постарше, — скороговоркой произнес Рахимбаев.
Солтанбек сейчас вел себя подобно купцу, превозносящему качество своего товара в надежде получить хорошую цену.
— Я вам о нем говорил. Он был в том парижском ресторане, где с вами встречался мой брат.
«Да, это Ричард Доккинз собственной персоной, — посмотрев снимок, последний в этой подборке, подумал Антонов. — Должно быть, этот субъект даже не предполагал, что местные силовики или партнеры по наркобизнесу настолько отморозятся, так обнаглеют, что установят плотную слежку за ним и его соотечественниками, приехавшими в Таджикистан. — Он покачал головой в такт своим мыслям. — Американцы время от времени прибегают к услугам местных царьков, полевых командиров и наркобаронов, но за людей их не считают. Для них они туземцы, низшая раса. Особенно для таких, как Доккинз, для тех, кому доводилось лично пытать или убивать людей, которых американские военные и сотрудники ЦРУ привычно называют плохими парнями.
— Этот субъект требовал от ваших знакомых выплатить ему некий долг? — Антонов перевернул снимок, на котором был запечатлен один лишь Доккинз. — Он?
— Да, это он.
— Имя и фамилия?
— Вы никому не расскажете о нашем разговоре, Виктор-джан? — В тоне Рахимбаева отчетливо прозвучали нотки страха. — Если эти люди узнают, то мне придет конец.
— Разговор останется между нами. — Делая это заявление, Антонов лукавил, но надо же было как-то успокоить человека, сидящего перед ним. — Главное, сами не проболтайтесь!
— Клянусь Аллахом, буду молчать до конца моих дней!
— Вам нечего бояться, Солтанбек. Назовите его имя и фамилию.
— Ричард Доккинз. Он американец.
— Где он работает? Чем занимается?
— Вы же сами знаете.
— Отвечайте.
— В крупной частной военной компании «Армгрупп». Так сказал мой информатор.
— Понятно. Сколько он требовал денег? И чем мотивировал свои претензии?
— На встречу с одним местным деятелем, занимающимся этими вопросами, приехали пятеро. Но в помещение чайханы, вернее, в кальянную комнату, где состоялся разговор, вошли двое.
Рахимбаев взял снимок, на котором в компании с Доккинзом и кем-то третьим был запечатлен высокорослый, мощного телосложения мужчина в куртке-аляске.
— А как зовут этого типа?
— Доккинз называл его по имени — Питер. — Рахимбаев достал из кейса папку, извлек из нее листы, скрепленные степлерными скобками. — Вот ксерокопии паспортов некоторых личностей из данной компании. — Этот Питер
— У вас, вижу, везде имеются полезные завязки, не так ли?
Рахимбаев прерывисто вздохнул, из чего Антонов сделал вывод, что эта информация досталась его собеседнику недешево.
— Мир не без добрых людей, Виктор-джан.
— Значит, эти двое, Доккинз и второй человек, назовем его Питером, требовали от ваших знакомых погасить некий долг?
— Именно так. В ответ им сказали, что деньги, то есть процент за крышу, выплачивались исправно и регулярно, тем самым людям, которые были введены в схему именно их компанией, то есть «Армгрупп».
— Переводили на счета, указанные ими?
— Да, через одну парижскую фирму.
— Проводки шли непосредственно в офшорные банки, но бухгалтерия велась в Париже?
— Именно так. Эти Доккинз и Питер сказали, что деньги засылались все это время не тем людям.
«В этой фирме как раз и сидел Иван Козак, — подумал Антонов. — Во многом благодаря именно ему трафик удалось перенаправить так, что значительная часть героина, поставляемого в Россию, не попадала в розничную сеть, а такие деятели, как Доккинз, не получали свой процент».
— Сколько они вам предъявили?
— Не мне. — Рахимбаев облизнул верхнюю губу, над которой влажно блестел пот. — Не мне, — повторил он дрогнувшим голосом. — А тем, кто занимается вот этими делами.
«Как интересно все повернулось, — подумал сотрудник ГРУ, вынужденный годами жить под личиной бизнесмена. — А ведь южане сознательно сливают эти сведения. Они понимают, что сами с американцами из «Армгрупп» ничего поделать не смогут».
— Да ладно, Солтанбек. — Антонов холодно усмехнулся. — Не темните! Мы же свои люди, так что выкладывайте. Может, и вашим знакомым из солнечного Таджикистана что-нибудь дельное присоветуем. Поможем, так сказать, по-братски. Ведь все мы были когда-то рождены в одной стране. Назовите сумму.
— Сто миллионов в американской валюте.
— Сколько-сколько? — Антонов удивленно вскинул брови. — Сто лимонов?
— Страшные люди!.. — Рахимбаев вновь промокнул несвежим платком влажный лоб. — Они сказали, что деньги надо выплатить за полгода. Примерно по шестнадцать миллионов в месяц.
— А если эти деньги не будут выплачены?
Рахимбаев посмотрел в потолок глаза и ответил:
— Тогда будет плохо нашему раису и другим большим людям. Если с ними так поступят, то они начнут… — Южанин напрягся, подыскивая нужные слова на русском.
— Начнут чистку рядов? — пришел ему на помощь Антонов.
— Одних посадят, других сделают нищими, третьих совсем убьют. Такое уже было в Таджикистане в девяностых годах. Сейчас этого никто не хочет.
— Видеозапись разговора в чайхане или где там проходила стрелка имеется?
— Конечно, уважаемый Виктор Михайлович. — Рахимбаев как будто даже слегка обиделся. — Не очень хорошего качества, правда, но разобрать можно. За кого вы нас держите?
«За сволочей и наркоторговцев я вас держу, — глядя на южанина все с той же легкой полуулыбкой, подумал Антонов. — В Китае тебя давно бы к стенке поставили, гнида. Да и в России отвесили бы тебе лет пятнадцать. Сидел бы ты, урод, за решеткой, если бы не был так нужен, столь полезен для подхода к еще более вредным и опасным существам».