Октановое число крови
Шрифт:
— Подкрепись, парень, — сказал этот мулат, единственный «цветной» в их группе, если не относить к таковым Саида. — Мне тут сказали, что ты расист! — Он продолжал стоять в проходе. — Попробуй только чего учудить, и я перережу тебе горло. — Мулат, судя по внешности, выходец из одной из стран Карибского бассейна, положил ладонь на рукоять тесака, дремлющего в ножнах, прикрепленных к бедру липучками. — Чего молчишь? Небось обделался?! — Он оскалился на мужчину, сидящего в кресле, так и не поднявшего на него глаза, убрал ладонь с рукояти тесака и процедил: — В туалет даже не просись. Мне лень будет тебя выводить. Усек?
Когда этот цветной тип избавил его от своей компании, убравшись к приятелям, Козак открыл пакет. В нем обнаружились две упаковки с едой. В одной цыпленок-гриль, во второй с полдюжины сэндвичей в форме треугольника. В этом же пакете нашлась пластиковая бутылка воды емкостью в полтора литра. На этот раз Иван не стал устраивать голодовку. Пища — это калории, энергия. А силы ему сегодня наверняка понадобятся.
Плотно закусив, вволю напившись, он откинулся на спинку кресла. Из головы не шли слова Джейн: «Иван, они нас убьют! Мы не вернемся живыми из этой поездки».
Как ни странно, он был даже рад тому, что приближалась развязка. Нет ничего хуже ожидания. Особенно в том случае, если ожидаемое событие — твоя собственная смерть.
От Дохи до Карачи примерно три часа лета. Они уже преодолели где-то треть пути. Козак смежил тяжелые веки. Конечно, в иной ситуации он не упустил бы случая вздремнуть часик-другой. Но не сейчас, когда на кону стояла не только его собственная жизнь, но и, возможно, Анны, единственного по-настоящему близкого ему человека.
Прежде чем придумывать какой-нибудь план спасения, нужно понять, а что, собственно, происходит, какое место ты занимаешь в чужом раскладе.
Вот зачем, спрашивается, они везут его в Карачи? Разве нельзя было довершить все в Дохе? Или на той военной базе, куда он попал в ночь на субботу?
Что делает в этой компании Саид? Иван несколько раз оборачивался к психу, прикованному браслетом к креслу через два ряда от него. Саид по-прежнему дурковал. Он что-то бормочет под нос, перебирая четки рукой, свободной от браслета.
Казалось бы, ничего в его поведении не изменилось. Этот человек настолько не в себе, что витает мыслями где-то в других сферах, в иных мирах. Он не отдает себе отчета в простейших вещах: где находится, кто или что его окружает, что вокруг него происходит.
Но в какой-то момент Иван посмотрел на него, и их взгляды пересеклись. Саид тут же опустил глаза, его лицо вновь стало отстраненным. Но в этот миг Иван успел увидеть нечто, удивившее его, давшее новую пищу для ума. Не расширенные зрачки безумца, устремленного в себя отшельника или религиозного фанатика, но острый, жесткий, оценивающий взгляд бывалого человека, попавшего в переплет и ищущего выход из положения, кажущегося безнадежным.
Все, что связано с нахождением здесь женщины, тоже вызывало вопросы. Зачем они ввели в эту комбинацию Джейн? Для чего понадобилась сценка встречи на паркинге у высотки, закончившаяся их задержанием?
Зачем Джейн подсадили в компанию к крепким суровым мужчинам, поднявшимся на борт самолета, следующего в Карачи? Какую еще роль ей предстоит сыграть?
Авантюристка высшей пробы умела сохранять выдержку в самых опасных ситуациях. Козак уже имел возможность убедиться в этом. Почему на сей раз она напугана буквально до смерти?
Нет, Иван не мог позволить себе сейчас и секунды расслабленности. Довольно уже того, как неосмотрительно он вел себя в тот злополучный пятничный день, когда, собственно, все и случилось. Он слишком рано выключился из обычного для себя настороженного состояния. Козак чересчур рано примерил на себя шорты и майку отпускника, превратился в расслабленного типа, который в компании с любимой женщиной уже фактически полеживает на песочке под пальмой у теплого моря.
А ведь ему были даны знаки.
«Проснитесь, мистер! — предупреждало его само небо тонким голоском стюардессы. — Просыпайтесь!».
Ему нужно было лишь держать ушки на макушке, чтобы услышать эти тревожные знаки и расшифровать должным образом. Пятничный день — ключевой в нынешнем раскладе. Чтобы понять, что и как он может предпринять для спасения себя и других людей, Иван должен вспомнить то существенное из событий четырнадцатого июня, что раньше проходило мимо его внимания.
Иван Козак сидел с закрытыми глазами в салоне самолета, влекущего его, возможно, к скорой гибели. Он вдруг увидел самого себя, крепко спящего в кресле пассажирского лайнера, совершающего рейс Стамбул — Доха.
Глава 22
— Проснитесь, мистер! Просыпайтесь! — Встревоженная стюардесса повторно тряхнула за плечо субъекта, спящего в кресле, стоявшем в салоне экономкласса.
Однако и эта ее попытка растолкать забывшегося пассажира оказалась неудачной. Тот даже не шевельнулся.
Надо сказать, что этот рослый мужчина спортивного телосложения оказался здесь едва ли не единственным белым человеком. Самолет примерно наполовину был заполнен разномастной и разноязыкой публикой. Около четырех часов назад он отправился из стамбульского аэропорта имени Ататюрка в столицу эмирата Катар.
Безусловно, уже в силу вышеназванной причины данный субъект выделялся на фоне остальных пассажиров рейса QR 483. Возраст за тридцать, но вряд ли больше тридцати пяти. На лице следы неравномерного загара, нижняя половина заметно светлее верхней. Гладко выбрит, под глазами лежат глубокие тени, скулы чуть заострены, губы обветрены. Одет по-европейски, в светлый льняной костюм, кожаные мокасины и голубую сорочку без галстука.
Что еще можно было сказать об этом человеке?
Ручной клади он при себе не имел, свою дорожную сумку сдал в багаж при оформлении в главном аэропорту столицы Турции. При посадке занял место, указанное в билете — в центральной части салона, крайнее в левом ряду, у иллюминатора. Во время четырехчасового полета не произнес, кажется, ни одного слова.