Октавия
Шрифт:
– В тихом омуте черти водятся, - засмеялся Ники.
На нее волнами накатывала тошнота.
– Слушай, сними эту дурацкую ночную сорочку.
– Ники, мне плохо, - сказала она и, вскочив с кровати, кинулась к биде.
– Здесь тебе не может быть плохо, - в ужасе сказал Ники.
– Не может?
– сказала она, и ее вырвало.
Всю ночь она носилась по коридору к адской черной дыре туалета.
Ники, не добившись своего и на этот раз, вернулся к себе в номер в отвратительном настроении.
Глава девятая
На
К своему ужасу, Имоджин увидела, что почти все были в купальниках без верха. На Кейбл, такой же загорелой, как и все прочие, трусики были в половину самого узкого бикини - два треугольника шафранового цвета на шнурке. Ее небольшие безупречной формы груди блестели маслом. Черные сверкающие волосы лежали на краю пляжного полотенца. Рядом с ней околачивался стройный, гибкий и грозный Ники. Когда подошла Имоджин, он не обратил на нее никакого внимания. Матт лежал на спине с закрытыми глазами, его мощная грудная клетка как арка возвышалась над плоским мускулистым животом. Его смуглая кожа быстро набирала цвет.
Лениво открыв один глаз, он улыбнулся Имоджин.
– Присоединяйся к угнетенному белому меньшинству.
Надев красный купальник леди Джасинты, она пыталась прикрыться небольшим полотенцем для лица.
– На моем полотенце сколько угодно места, - сказал Матт, наблюдавший за ее стараниями с нескрываемым интересом. Он перевернулся на живот и вновь заснул. Имоджин молча легла, стыдясь своей белизны.
– Гляди-ка, - сказал Ники, читавший вчерашний выпуск ?Дейли телеграф?, - Нэстасе выбили из первого же круга.
– Будь я трижды проклят!
– вдруг сказал Матт, и все огляделись.
– Сюда направляются миссис ?Положи-свой-зуб-на-Эджуорта? и перспективный кандидат в парламент.
Ивонн с достоинством пробиралась через лабиринты спутанных коричневых тел. Вслед за ней, качаясь, шел нагруженный полотенцами, надувными матрасами, масками для подводного плаванья, походными корзинками, большим зонтом и чемоданчиком Ивонн для косметики Джеймс, умудрявшийся при всем том бросать возбужденные взгляды на лежавшие кругом обнаженные груди.
– Они как будто в сафари отправились, - сказала Кейбл.
– Шорты у Джеймса какие-то доисторические.
– Он похож на альпиниста, - сострил Ники.
– Сколько народу!
– вздохнула Ивонн.
– А на Багамах такие симпатичные безлюдные пляжи. Нет, постели здесь, Джамбо, и сверху положи полотенце. Я не хочу потеть. И поставь зонт так, чтобы солнце не попадало мне на лицо. Ты не подвинешься на какую-нибудь долю дюйма, Имоджин? Да, так отлично. Джеймс, когда закончишь, загляни в кафе и принеси мне апельсиновый напиток. Только что произошел забавный случай, - сообщила она, обращаясь к Кейбл.
– Ко мне подошла французская девочка и попросила автограф. Она видела одну из моих реклам, когда была в Англии.
Матт, смотревший на нее с явным неудовольствием, собирался было что-то сказать, но перевернулся и опять заснул.
Имоджин, хотя и обливалась потом, до того стыдилась своего белого тела, что пошла купаться только когда Кейбл и Ники были уже в море. В воде было приятно и легко. Через зеленый слой воды она разглядела спинку медленно двигавшейся рыбы. Вдруг кто-то схватил ее за щиколотку, и она ушла под воду. Ей показалось, что она проглотила половину моря. Давясь, она всплыла и увидела Ники, который отплывал от нее стремительным кролем. Потом он и Кейбл явно напоказ играли с желтым пляжным мячом.
– Это лихо, доложу я вам, - сказал Джеймс, завороженно глядя на девушку, бикини которой было практически без задней части.
– Не знаю, зачем ей понадобилось вообще что-то на себя надевать, - проворчала Ивонн.
– Почему ты не носишь бикини?
– спросила она Имоджин.
– Я бы тебе одно одолжила, но не думаю, что оно на тебя налезет. Я считаю, что тебе надо все-таки что-то делать с бедрами.
– Самое лучшее - упражнения, - сказала Кейбл, плюхнувшись на матрас.
– Сэлли Четуинд сбросила пять дюймов, каждый вечер крутя педали.
Имоджин покраснела, как ее купальник. Если бы тут был Матт, она уверена, что они не посмели бы так нагло с ней разговаривать. Как только он вернулся, они заткнулись.
Она смотрела, как он намазывает Кейбл. Его руки уверенно двигались по ее гибкому загорелому телу. Это были большие, опытные руки, умелые и в любовных делах и в том, чтобы справиться с большим автомобилем на извилистой дороге и предельной скорости.
Она вдруг почувствовала себя страшно одинокой. Кожа ее становилась уже розовой и пятнистой, как цветок наперстянки. Вот бы быть такой красивой, как Кейбл, и любимой таким мужчиной, как Матт.
Ее беспокоило еще и то, что, хотя она и обыскана вдоль и поперек всю комнату, таблеток найти так и не смогла. Что скажет Ники, когда узнает, что она их потеряла? Может быть, ей удастся раздобыть их в аптеке? ?Avez-vous la pitute pour arreter les bebes?? А что если во Франции, как стране католической, эти таблетки вообще запрещены? Жаль, что нельзя спросить об этом Ивонн или Кейбл.
– Конечно, ?Вог? платит гроши, всего двадцать пять фунтов в день, - говорила Ивонн.
– За двадцать пять фунтов в день я не стала бы делать себе лицо, - заявила Кейбл.
Матт вздохнул и углубился в замусоленные страницы ?Брайдсхед ривизитид?.
***
Когда перед обедом Имоджин посмотрела на себя в зеркало, она обнаружила, что стала вся красная. У нее болели голова и глаза, она явно перегрелась на солнце. Волосы у нее стали жесткими от масла, песка и морской воды. Песок проник, казалось, всюду: в полотенце, белье, сумку, одежду. Пол в комнате стал похож на пустыню Гоби. Имоджин легла на кровать и стала думать, что будет меньшим злом - ее мешковатые брюки или другой халат. Она решила в пользу брюк, в которых по крайней мере можно было спрятать ноги. Одевшись, она еще раз и вновь безуспешно попыталась разыскать свои таблетки. Потом зашла в номер Кейбл, застав ее за расчесыванием только что вымытых эбенового цвета кудрей.