Октавия
Шрифт:
– Ничего, я в порядке.
– Кейбл и Ники, я догадываюсь?
Она кивнула - от него ничего не скроешь.
– Думаю, нам с тобой надо кое о чем поговорить, - сказал он, взяв ее за руку.
Он привел ее к безлюдному месту пляжа. Они сели на теплый песок. Огромная белая луна освещала море, придавая ему металлический блеск. Волны лениво плескались о берег. Матт зажег сигарету.
– Ну, душа моя, что случилось?
Она сбивчиво все ему рассказала.
– Я не против того, чтобы он так ее целовал, -
– То есть, она так хороша, что на его месте каждый бы этого захотел. Но почему те же самые слова?
– Штампы, штампы, штампы, - презрительно сказал Матт.
– Но ты же не можешь требовать от человека, год за годом гоняющего белый мячик над сеткой, обширного запаса слов?
У Имоджин появилось такое ощущение, что он над ней смеется.
– Но Ники умный. Он говорит на пяти языках.
– Признак большой глупости, я всегда так считал. Черт возьми, я вовсе не стараюсь принизить Ники. Я ничего не имею против людей с однозначным числом коэффициента умственного развития. Просто, я думаю, что тебе следует знать о нем некоторые вещи. Держу пари, я знаю, как он тебя снял.
– Нас друг другу представили, - неуверенно сказала Имоджин.
– Нет, до этого. Во время игры он вдруг выделил тебя из толпы, после чего словно окаменел, ведь так? Потом, полагаю, он пропустил несколько легких ударов, будто бы ошеломленный твоей красотой, и всякий раз, меняя сторону площадки, сверкал для тебя своими превосходными зубами.
– Он, наверное, тебе все рассказал, - предположила Имоджин.
– Не удостоил, моя прелесть. Это обычная для Бересфорда тактика съема на турнирах, одна и та же по всей стране. И к тому же, в сочетании с его сногсшибательной наружностью, вполне безотказная. Он никогда этого не делает, если есть какой-то шанс проиграть матч.
– Тогда почему он пошел на то, чтобы взять меня с собой в отпуск?
– Думаю, по нескольким причинам. Потому, что ты очень хороша собой, потому, что у него наклонности пресытившегося мужчины, а ты отличаешься от тех, с кем он обычно имеет дело. Потому, что он не смог сделать тебя в Йоркшире, а он любит всегда доводить дело до конца. И, наконец, потому, что тогда он еще не видел Кейбл.
– Какие у меня в сравнении с ней могут быть шансы?
– вздохнула Имоджин.
– Он тебе все еще нужен после всего, что ты услышала?
Имоджин жалобно кивнула.
– Я старая дева.
– Об этом я догадывался, - сказал Матт, вздохнув.
– Итак, нам надо будет вернуть его тебе, согласна?
Они подошли к двери ее номера. Он взял у нее ключ и открыл дверь.
– А теперь, малышка, первое тебе задание. Не плакать всю ночь. От этого ты только к утру становишься некрасивой. Ну а если ты все еще не можешь успокоиться из-за выражения ?лиловая раскаряка Броклхерст?, то запомни, что настоящее имя Кейбл Инид Сагден.
Он улыбнулся, дотронулся рукой до ее щеки и вышел. Имоджин разделась и легла. Несколько минут она лежала при лунном свете. Смешное имя Инид. Она хихикнула, потом мысли ее вернулись к Матту.
Кажется, это Джейн Остин сказала, что дружба - наилучший бальзам против боли отвергнутой любви? Она встала, заперла дверь и крепко заснула.
***
Проснулась она после десяти часов. На набережной она увидела Матта, который, положив свои длинные ноги на столик и окружив себя газетами, пил перно.
– У тебя появляется загар. Жаль, что нельзя сделать первый глоток дважды, - сказал он, заказывая ей чашку кофе.
– Как обстановка?
– спросила она.
– Все решительно настроены урвать все от своего двухнедельного отпуска. Ивонн в своем обычном репертуаре, у Кейбл - очередная смена настроения - что именно сейчас - в точности не знаю. Они отправились кататься на водных лыжах.
– А ты не захотел?
– спросила Имоджин с беспокойством. Ничего хорошего в том, что Ники завладеет Кейбл, а Матт останется с его скучной подругой.
– После того моего представления на пароме? Ты, верно, шутишь? Мы с тобой совершим поездку по побережью.
День был превосходный. Мистраль убрался в свою берлогу. Воздух разрядился. Когда они ехали вдоль побережья, запах бензина смешивался с ароматом сосновой хвои. Она еще не вполне успокоилась после того случая с Ники, но решила не томить себя грустными размышлениями.
– Куда мы едем?
– спросила Имоджин.
– В Сен-Тропез.
О, Господи, воскликнула про себя Имоджин, когда ветер еще сильнее спутал ее волосы. А там каждая, наверное, выглядит как Брижит Бардо.
Матт оставил машину на набережной. В гавани на палубах яхт появлялись богачи в шелках от Гуччи, чтобы принять первое за день шампанское. Матт провел Имоджин через какую-то дверь, потом по лестнице в салон парикмахерской.
– Для начала сделаем что-нибудь с твоими волосами, - сказал он.
Имоджин в страхе отпрянула.
– Ой, не надо! Они все отрежут.
– Не отрежут, - заверил ее Матт и объяснил хорошенькой девушке в приемной, чего именно он от них хочет.
– Будет отлично смотреться, - ободряюще улыбнулся он Имоджин.
– Я зайду за тобой попозже.
– Il a beaucoup d’allure , - с легким вздохом сказала хорошенькая секретарша одной из ассистенток, которая кивком согласилась с этим, помогая Имоджин облачиться в розовый халат.
***
Вернувшись, Матт ее не узнал. Он окинул ее тем тяжелым, оценивающим сексуальным взглядом, который мужчины адресуют только очень привлекательным женщинам. Потом произнес ?О, Господи!?, и широкая улыбка расплылась по его лицу.
Волосы у нее падали на плечи гладкой завесой, разделенной спереди боковым пробором и соблазнительно прикрывавшей одни глаз.