Октоберленд
Шрифт:
2
ВОСПОМИНАНИЕ О БУЛЬДОГЕ
Джиоти выхватила глаз Чарма из руки Рииса.
— Вылезай оттуда!
Он задрожал как от озноба:
— Боже мой, они были у меня в голове!
— Гоблины это умеют.
Риис, тяжело дыша, обтер лицо ладонями.
— Я чуял их запах! Мерзкая, смертная вонь!
— А ведь это всего лишь созданный Чармом образ. — Глаз Чарма со стуком упал на ночной столик. — Моли Извечную Звезду, чтобы тебе никогда не увидеть их воочию.
— Как же я могу оставить тебя одну с ними? — спросил он.
—
Бульдог. Огромный мужчина с метками зверя подружился с Риисом, когда волхв попал на Ирт впервые, ничего не понимающий, невежественный, полуоглохший от неистовых лучей Извечной Звезды. Если бы не он, Котяра бы пропал сразу.
Он с теплым чувством вспоминал друга — его коричневую гриву, отлетавшую назад от лица, несущего отпечаток волчьей жестокости. В этих оранжевых глазах было столько человеческих эмоций, что Котяра сперва принял его за человека. Но зубастая пасть с тяжелыми челюстями могла так же легко извергать яростное рычание, как и произносить философские сентенции.
«Много места в сердце человека», — любил говорить Бульдог. Достаточно много, чтобы там уживались и явь, и сны.
— Я вернусь как можно быстрее, — обещал Риис.
Джиоти была рада слышать уверенность в голосе любовника. Она обняла его, долго и молча не отпуская от себя. После стольких потерь — весь Дом Одола, все родные, кроме брата — она теперь держалась за него, будто он был для нее единственным живым существом на свете.
Наконец она высвободила его из своих объятий. Мысль, что скоро их разделят световые года, и быть может, навеки, сжимала сердце печалью, и все же Джиоти улыбнулась в темноту теплой улыбкой, вспомнив, как счастливы они были.
Чарм пояса амулетов смягчил остроту чувств — и ее, и Рииса. Когда они снова обнялись, свободные от невыносимой тяжести горя, бывший волхв унесся мыслями к Земле и поискам Бульдога, решительно настроенный вернуться к Джиоти, как только сможет.
Ее мысли остались с теми, кто не может убежать с Ирта, кому придется встретиться с гоблинами и их армией огров, троллей и диких зверей. Она с горечью подумала, сколько останется после этой войны уцелевших. И выживет ли она сама. Наконец Джиоти вернулась мыслями к тому единственному, ради кого она должна выжить, к тому, кому она всегда была нужнее всего, — к Почу.
3
ГНИЛОЕ БОЛОТО
Поч, безбородый, шести тысяч дней от роду, был одет в черно-зеленый плащ с вплетенной тонкой колдовской проволокой. Белые сапоги козлиной кожи, отделанные колдовским мехом и наговорными камнями, защищали от змей и ядовитых многоножек. Тюрбан на рыжей голове, усеянный крысиными звездами, напитывал мозг Чармом, взбадривая разум и придавая спокойствие широкому угловатому лицу. Защищенный таким образом от физического и психического вреда, осторожный Поч пробирался по Гнилому Болоту.
По одну сторону от него раскинулись цветные палатки из целебной ткани, где лечились пэры, которых пытал Властелин Тьмы. Все они уже разъехались, но призматические палатки остались экспонатами музея зверств, созданного на Гнилом Болоте. В небольшом выставочном зале черного камня, построенном совместными усилиями всех доминионов, экспонировались статуи змее демонов, чудовищ с жуткими мордами на брюхе, терзавших Ирт от имени Худр’Вра, так называемого Властелина Тьмы. Немногочисленные посетители с опаской разглядывали эту невероятную мерзость, против когтей и клыков которой был бесполезен Чарм. Люди хотели забыть ужас.
И Гнилое Болото было почти нежилым. Поч оставался здесь, поскольку его роль хранителя давала ему средства к жизни и положение в обществе более высокое, чем он мог бы найти себе в любом другом месте.
Он не станет более жить под властью сестры, подчиняясь ее капризам. Здесь, по крайней мере на этом болотистом бугре, окруженном мангровыми лесами для сдерживания болотных тварей, он сам себе хозяин.
С вершины крепостного вала, повернувшись спиной к музею, он окинул взглядом широкие пространства черной воды и топких возвышений, уходящие к туманному горизонту доминиона — Рифовым Островам Нхэта. Не так давно он страдал здесь под гнетом Худр’Вра, но счастье переменилось, и наводящая ужас топь превратилась в зеленую страну чудес, где мемориальный комитет назначил ему специальную помощницу по управлению Гнилым Болотом: ведьму-отступницу Шаи Малиа, принадлежащую к сословию пэров, племянницу регентши этого доминиона, заклинательницы Рики.
Выставка зверств вряд ли требовала двух заведующих, и Поч с самого начала понимал, что Рика пытается пристроить свою нескладеху-племянницу Шаи за бесполезного братца маркграфини Джиоти и надеется на лучшее. К своему удивлению, эти двое обнаружили, что они более чем совместимы. С самого начала Поч и Шаи отнеслись друг к другу неравнодушно, и даже проведя вместе двести дней, все еще дурели от страсти и редко расставались.
При виде миниатюрной женщины, спешащей вверх по лестнице, Поч ощутил теплый наплыв любовной нежности. Как ночная нимфа, застигнутая дневным светом, она шла к нему с грацией неукротимости. Черные и серые покрывала ведьмы, которые она продолжала носить, хоть и бросила сестричество более двух тысяч дней тому назад, дразнили манящими тенями смуглых рук и ног, а блестящие черные кудри обрамляли круглое, оливкового цвета лицо.
— От сестры что-нибудь слышно? — спросила она, когда он протянул руки, чтобы заключить ее в объятия. Достав складной извещатель из кармана Поча, она прочла сообщения.
— Поч, ты ей даже еще не сказал!
— И не хочу говорить, — шепнул он в легкий туман ее покрывал, тут же пьянея от коричного аромата ее волос. — Не нужна она нам. Как-нибудь сами в мире не пропадем.
— Не пропадем, хотя гоблины и тролли пошли войной на пэров? — Она отстранилась от него, ее голос звучал резко и тревожно. Последние несколько дней по извещателю потоком шли сообщения о жестоких нападениях троллей по всему доминиону. — Мы здесь без защиты. Надо искать убежища в Илвре, городе твоих предков.