Олег Меньшиков
Шрифт:
Осознать все это сразу родителям было непросто. Сыну всего пять лет, он и грамоты еще не знает. Думали только через год учить его игре на фортепьяно. Но убежденность старой преподавательницы преодолела их сомнения. Была куплена маленькая скрипка, и начались занятия. Благо музыкальная школа практически находилась рядом, в том же дворе, где жили Меньшиковы. Достаточно было пройти метров пятьдесят и спуститься в подвальное помещение, где располагалась музыкальная школа. После занятий Олег возвращался в родной двор, где кипела своя детская жизнь. Играли "в резинку" - прыгали через скакалку, что было Олегом особенно любимо. "Погодите!
– кричал он.- Я тоже играю..." И начинал лихо прыгать, не выпуская из рук футляр со своей скрипкой. Точно так же играл в "вышибалу".
И сейчас достаточно вдумчиво, не торопясь вслушаться в то, как ведет свои партии Олег Меньшиков в том или ином фильме, спектакле, чтобы уловить, почти услышать некую мелодию, выстраивающую роль. Ощутить в ней ритмическое начало, тональность, на которую актер изначально себя настроил.
В шесть лет Олег пошел в обычную школу. Он хорошо учился, быстро привык к новому распорядку дня, урокам и домашним заданиям. Уже в то время проявляется одна из черт его достаточно своеобычного характера, в дальнейшем она станет развиваться и прогрессировать. Вроде бы и мелочь, на первый взгляд: с первых дней он рисует на парте мелом жирную черту. Это суровая пограничная линия разделяет территорию Олега и соседки по парте Люды. Закон границы незыблем для Олега. Не дай бог соседка локтем, невзначай, заберется в его владения, что запрещено им однажды и навсегда. Он сметал ее локоть своим суровым, не обещающим милости взглядом. Когда же ему самому случалось нарушить твердый принцип территориальных взаимоотношений, ступить за черту, то смущался не нарушитель, а девочка Люда.
Но это не мешало их дружбе, до пятого класса они сидели вместе, мирно сосуществуя. К тому же Люда была явно покорена неординарностью соседа. Об этом она восторженно рассказывала подружке Ларисе, прощая Олегу "отдельные недостатки". Интуиция подсказывала ей - поладить с ним можно только миром и покорностью. Уже тогда в характере Меньшикова жил стальной стерженек, он давал себя знать во взаимоотношениях с ровесниками, не позволяя им приближаться на короткое расстояние. К тому же с первых дней учебы Олега Меньшикова очень скоро узнала вся школа, с первого по десятый класс.
– Мы поступили в школу одновременно,- вспоминает Марина Копосова.- Но попали в разные классы, он - в "А", я в "Б". И не было концерта у нас, на котором Олег бы не выступал, все началось уже в сентябре. У небо был свой коронный номер - модная тогда песня "В нашем доме поселился замечательный сосед..." Он дивно ее пел. Как настоящий певец. Тогда я в него и влюбилась; по-моему, не только я... Все девочки сплошь и рядом. Причем продолжалось это десять лет, до последнего нашего звонка. Возможно, и позже. Но никто никогда даже не пытался завести с Олегом роман, надеяться на взаимные чувства. Он уже тогда отстоял как-то от всех нас. Не осмеливались и надеяться...
Мы вместе учились и в музыкальной школе, правда, я по классу аккордеона, встречались в хоре, на сольфеджио. В концертах, где Олег обычно выступал со своим другом Мишей Берманом, очень толстым и тоже очень способным музыкантом. Как правило, они играли дуэтом. Эти маленькие восьмилетки были настоящими виртуозами.
– Мы жили в одном дворе и были дружны в детстве и юности,- вспоминает Лариса Чеснокова.- Поначалу учились в параллельных классах. Потом наши "А" и "Б" соединили уже в девятом, когда образовали особый математический класс. При всем том, что Олег, как правило, принимал участие во всех наших акциях, он всегда держал определенную дистанцию между собой и остальными. Любая попытка сломать ее, войти в его отдельную от нас жизнь, сразу вызывала сопротивление. Не грубое, но сразу было ясно, что переломить ситуацию невозможно.
Советская власть умела быть щедрой к своим приоритетам. В районе атомщиков быстро возвели дворцы культуры с разнообразными кружками, студиями. В больших залах октябрята, пионеры, комсомольцы праздновали календарные партийные даты, здесь
В обычной школе Олег Меньшиков действительно сразу выделился. Учителям импонировали не только его способности, но и собранность, редкая в таком возрасте, уверенная сдержанность, спортивная закалка. Он хорошо декламировал, и когда его школе выпадало приветствовать очередной партийный актив по случаю то ли октябрьских, то ли майских торжеств, то именно он радовал участников торжества чтением стихов и прочих приветствий старшим товарищам. Живой, быстроглазый мальчик всем нравился: школа в нем не ошиблась.
Довольно рано проявилось властное начало его натуры, трезвость мышления касательно разных практических заданий. Классный руководитель Олега, Нина Кузьминична Евхаритская, рассказывает: "Нас часто посылали обустраивать пляж на ближних Борисовских прудах. Нередко детям оставляли самую черную работу - таскать камни, возить землю. Олег ни от чего не отказывался, был всегда при деле, выполнял все, что ему поручали. Но не бездумно. Однажды надо было разбить клумбу, место для нее заранее определили. И вдруг Олег подходит ко мне: "Нина Кузьминична, впустую все делаем. Что же тут клумбу разбивать? Посмотрите - ее все равно затопчут. Лучше бы сначала разобрались, как тут люди ходят, а потом место указали..." Я его не послушала тогда. А прав был он - клумбу сразу затоптали и уничтожили пешеходы. Он всегда был дальновиден, расчетлив и упрям".
Иногда мы отправлялись "на природу" в существовавших в то время "поездах здоровья". Ездили кататься на лыжах. Родители нас охотно субсидировали, и мы всем классом уезжали за город, захватив спортивный инвентарь и еду на целый день. Олег лыжи не любил, по-моему, их вообще у него не было. Он таскал с собой футбольный мяч и гонял его в стороне от всех по снегу. Я и не трудилась уговаривать его - бесполезно...
– Учился он хорошо,- вспоминает Марина Копосова.- С девятого класса лучших учеников объединили, и я ближе узнала Олега. Хотя над уроками, мне кажется, особенно не корпел, не засиживался, у него была хорошая память, это ему очень помогало, как и то, что он никогда не тушевался, не робел, как рыбка, мог выскользнуть из любой ситуации.
Физика, математика не были его любимыми предметами, но с ним за партой сидел его приятель Виталий Горшков, очень симпатичный, добрый и способный мальчик. Внешне вроде бы такой ленивый, сонный, а вдруг возьмет и любую контрольную на "пять" напишет! Олегу здорово помогал! Особенно с точными науками.
Отличником Меньшиков никогда не был. Но, занимаясь в математическом классе, довольно легко справлялся с точными науками, хотя явно тяготел к гуманитарным. Природное острое самолюбие не позволяло ему быть хуже других в занятиях, и "троек" для себя он не допускал независимо от приверженности к тому или иному предмету. Твердость его характера была общеизвестна, как и стремление быть несколько впереди ровесников и одноклассников. Часто ездил с ребятами и родителями в Москву - в театр. Это было самым желанным.
Ему было всего одиннадцать лет, когда он стал председателем Совета школьной пионерской дружины, что в таком возрасте случай исключительный. Старшую пионервожатую Нину Мачильскую многое привлекало в энергичном мальчике, до этого уверенно управлявшемся с соучениками в качестве председателя Совета отряда. Тем, кто начал учиться в 90-е, трудно представить себе мощный механизм, именуемый пионерской организацией, механизм активной комсомольской работы, что значило немало в жизни каждой школы или вуза. Одни спокойно включались в такой поток, плывя по течению послушно и мирно. Другие рвались к выборным должностям, желая выделиться. Но в годы пионерской и комсомольской жизни Олега Меньшикова у молодежи уже не было ни капли искреннего энтузиазма, дети росли в выхолощенное и лицемерное время, когда мало кто утруждал себя самоотдачей на общественной ниве. Оставался элемент игры, всегда понятный для юных, приглушавший официозное начало.