Олег Рязанский против Мамая. Дорога на Куликово поле
Шрифт:
Мамай сначала опешил, замерев на несколько мгновений со шлемом в руках. Наконец, он изумленно пробормотал, оглядев своих слуг, помогавших ему облачаться в доспехи:
— Князь Олег сам отдается в мои руки. Почему? Зачем? — Мамай сунул свой позолоченный шлем в руки своему оруженосцу, озадаченно подумав: «Понять поступки этих урусов порой невозможно! Неужели Олег рассчитывает на мою милость после того, как в ночном побоище его дружина истребила больше трех тысяч моих батыров!»
Ладно, поглядим, с чем приехал ко мне князь Олег, решил про себя Мамай. Может, Олег раскаялся в содеянном, надумал задобрить меня дарами. Лучше позднее раскаяние,
Для встречи рязанского князя и его небольшой свиты Мамай собрал своих советников и военачальников. Сняв с себя кольчугу и походную одежду, Мамай облачился в шелковый халат пурпурного цвета, опоясался широким роскошным поясом, водрузил на голову круглую шапку из малинового бархата с заостренным верхом. В последнее время Мамай стал подкрашивать хной усы и бородку, чтобы скрыть седину, поэтому в его одеяниях появились пурпурно-красные цвета.
На вид Мамаю было около пятидесяти лет, из-за болезни печени его скуластое плосконосое лицо имело желтоватый оттенок. Когда-то Мамай был ловок и подвижен, но к пятидесяти годам он заметно располнел и обрюзг, у него все чаще стали болеть старые раны, также его донимали недуги из-за неумеренного образа жизни.
В прошлом Мамай и Олег виделись дважды, это было в ту пору, когда Абдуллах, ставленник Мамая, два раза ненадолго занимал ханский трон в Сарае. При последней встрече с Абдуллахом Олег получил от него ярлык, подтверждающий его наследственное право на владение Рязанским княжеством. Случилось это семь лет тому назад. Тогда же Мамай встретился с Олегом второй раз. И вот судьба свела Мамая и Олега в третий раз.
Рослые Мамаевы нукеры с короткими копьями в руках тщательно обыскали Олега и четверых его спутников, дабы у тех не оказалось никакого оружия под одеждой, после чего великаны-стражники пропустили рязанцев в огромный белый шатер с круглым красным верхом. Войдя внутрь этого просторного войлочного жилища, Олег долгим взглядом окинул стены шатра, увешанные щитами, кинжалами, саадаками и колчанами со стрелами. Потолок юрты был украшен разноцветными шелковыми лентами, под ногами были расстелены роскошные мягкие ковры самых ярких расцветок.
На возвышении посреди шатра восседал Мамай, полуразвалясь в кресле с широкими подлокотниками и полукруглой спинкой, его ноги в сафьяновых башмаках с загнутыми носками покоились на парчовой подушке. По сторонам от возвышения стояли две бронзовые курильницы, распространявшие сладковатый аромат восточных благовоний. Позади Мамая застыли четверо телохранителей в кольчугах и шлемах, с обнаженными саблями в руках. Вдоль войлочных стен юрты теснились татарские вельможи в длиннополых богатых одеждах, в островерхих шапках, блистая золотом украшений. Вся Мамаева свита собралась здесь. Множество темных раскосых глаз взирали на рязанского князя с недоброй пристальностью.
Олег молчаливым жестом повелел своим дружинникам остаться у входа, а сам уверенно и неторопливо прошествовал по коврам к ступенчатому возвышению, откуда на него надменно глядел Мамай, небрежно перебирая пальцами яшмовые четки.
«Свернуть бы тебе шею, пугало желтолицее! — с неприязнью подумал Олег, отвешивая Мамаю низкий поклон. — Эх, довелось бы мне с тобой в сече повстречаться, сыч узкоглазый! Уж рука моя не дрогнула бы!»
Едва Олег распрямился, как Мамай первым заговорил с ним:
— Правильно сделал, князь, что сам пришел ко мне. У вас на Руси говорят, что повинную голову и меч не сечет. Почему с пустыми руками пришел? Где дары твои?
— Не взыщи, хазрат-бек, — смиренным голосом произнес Олег, — сначала мне хотелось бы узнать, как друг ты пришел на мою землю или как враг?
Хазрат-бек означало по-татарски «ваше величество».
— Я пришел к тебе, как к своему даннику, князь, — нахмурившись, произнес Мамай. — До меня дошло, что ты ездил к Урус-хану, расположения его добивался. Как ты посмел отважиться на такое! Иль ты забыл, кто ярлык тебе давал! Хан Абдуллах вручал тебе ярлык, неблагодарная собака! А кто сделал ханом Абдуллаха? Я сделал! — Мамай ткнул себя пальцем в грудь. — Урус-хан — это щепка, занесенная в Сарай ветром из Синей Орды. Урус-хан долго пыжился, изображая из себя хана Золотой Орды. Но все же я разбил его, разогнал все его воинство по степям, как стадо испуганных джейранов. Теперь в Сарае надолго утвердился хан Абдуллах, сын Узбека.
Мамай слегка прокашлялся и продолжил тем же сердитым тоном:
— Хан Абдуллах поручил мне наказать тех русских князей, кто не привозил ему дань, кто ездил на поклон к Урус-хану. Ты в этом списке, князь, стоишь на первом месте. Абдуллах очень рассержен на тебя, князь, за то, что ты ездил на поклон к его злейшему врагу Урус-хану. И ты усугубил свою вину тем, что прошлой ночью твое войско нанесло большой урон моим туменам, разбившим становища у реки Трубеж и возле села Соколовка. Ты сам засунул свою голову в петлю, князь.
— Что ж поделаешь, — Олег с невозмутимым видом пожал плечами, — чему быть, того не миновать.
— А я вот велю голову тебе отсечь, князь, — угрожающе проговорил Мамай. — Затем все твои грады и села огнем выжгу.
— Ладно, хазрат-бек, руби мою голову, — сказал Олег, разведя руки в стороны. — Я в твоей власти. Но имей в виду, коль слетит моя голова с плеч, твой сын Солтанбек тоже останется без головы. Вот тебе памятка от него.
Олег достал из-за голенища сапога маленький костяной амулет на золотой цепочке и небрежным движением бросил его прямо к ногам Мамая.
Торопливо нагнувшись, Мамай подобрал амулет, грозная мина на его лице сменилась растерянностью и нескрываемой тревогой. Урусы пленили Солтанбека! Это его амулет! Так вот почему рязанский князь так уверенно держится. Солтанбек у него в заложниках!
— Верни мне сына, князь, — промолвил Мамай уже без надменности в голосе. — И мое войско немедленно уйдет с твоей земли. Клянусь!
— Это уже другой разговор, хазрат-бек, — улыбнулся Олег. — Твое миролюбие мне, как бальзам на душу. Коль разойдемся мы с тобой миром, то и сын твой к тебе вернется живым-здоровым.
Рязанские бояре не очень-то верили в то, что Олег сможет вернуться живым из Мамаевой ставки. Кое-кто из бояр полагал, что Мамай не отпустит Олега обратно, постарается обменять его на Солтанбека. И когда Олег все же вернулся в Рязань, то его старшие дружинники пристали к нему с расспросами, желая узнать, как ему удалось договориться с Мамаем.
— Не забывайте, други мои, что я несколько лет пробыл заложником в Сарае, — хитро усмехаясь, молвил Олег. — Из всех русских князей я ближе и роднее Мамаю не оттого, что свободно говорю по-татарски, но потому, что могу мыслить, как степняк. Я этого Мамая насквозь вижу! Мамай не успеет подумать, а я уже все его мысли знаю наперед. К тому же у Мамая имеется большой зуб на московского князя, который открыто отказался платить дань хану Абдуллаху. Узнав, что и я нахожусь в давней ссоре с Дмитрием, Мамай предложил мне заключить союз против Москвы.