Олег Рязанский против Мамая. Дорога на Куликово поле
Шрифт:
Гридень с поклоном удалился, плотно притворив за собой дверь.
Конюх Савка вошел в княжеские покои в пропыленном кафтане. Он привычным движением сдернул с головы шапку с загнутым верхом, отвесив князю поклон.
— Где письмо? — нетерпеливо бросил Олег.
Савка сунул руку за пазуху и достал свернутый в трубку лист бумаги, перевязанный голубой тесемкой.
— Ступай! — сказал Олег, взяв свиток из заскорузлой руки конюха. — Огнищанин Увар позаботится о тебе. Надо будет, я тебя позову.
Савка скрылся за дверью.
Развернув
Скорый на решения и действия Олег мигом собрался в путь. Он решил без промедления нагрянуть в Пронск и вызволить Ольгу из рук ее жестокого дяди. От Рязани до Пронска было чуть больше сорока верст по прямой. Верхом на коне это расстояние можно было преодолеть за полдня. С собой Олег взял конюха Савку и двадцать дружинников. Главным головой в Рязани на время своего отсутствия Олег назначил боярина Громобоя. Никому из своих бояр Олег толком не объяснил, что заставило его так поспешно выехать в Пронск.
Олег и его небольшая свита успели отъехать от Рязани всего на три версты, наткнувшись у деревни Сысоево на двух гонцов на взмыленных лошадях. Эти гонцы спешили в Рязань из пограничного городка Лучинска с известием о несметной татарской орде, вышедшей из степей к рязанским пределам.
— Почто нехристи нагрянули к нам осенью, ведь прежде такого не бывало? — недоумевал Агап Бровка, обращаясь одновременно и к Олегу, и ко всем старшим дружинникам, спешно собравшимся в княжеских хоромах. — Обычно татары выходят в набег весной или летом, когда сочной травы на лугах много. Что же сподвигло нехристей выйти в поход в осеннюю пору? Ведь в нашем степном порубежье вся трава или пожухла от ночных заморозков, или давно скошена смердами. Чем татары станут кормить своих коней?
Никто из бояр ничего не ответил Агапу, все пребывали в сильнейшей тревоге, как и он; все были озадачены этим осенним вторжением татар, чего и впрямь давно уже не случалось.
— А ты, друже, съезди к татарскому становищу и разузнай, за каким хреном степняки подвалили к Рязани не летом, а осенью, — съязвил Олег, бросив хмурый взгляд на Агапа Бровку. — Заодно разведай там, кто у татар предводитель. И скажи ему, мол, чего ты приперся к нам осенью, подлая душа, ведь мы орду твою к лету ожидали.
Агап насупился и прикусил язык, опустив глаза к полу.
Старшие дружинники собрались в княжеском тереме на совет, невзирая на густые сентябрьские сумерки, опустившиеся на притихшие улицы Рязани. Олег не начинал совещание, ожидая конюха Савку, которому он поручил разведать, где именно татары разбили свои становища
Поскольку ожидание затягивалось, среди бояр нарастало нетерпение. Кое-кому из них было зазорно сидеть и ждать появления какого-то конюха. Среди вельмож все громче звучало недовольное ворчание, мол, не пора ли начинать совет. «Этот конюх, может, и не придет вовсе! — слышались голоса. — Вдруг Савка угодил под татарскую стрелу или саблю! А мы тут зря теряем время!»
Олег вскидывал свой мрачный взгляд на самых нетерпеливых из бояр и твердым голосом бросал одну и ту же короткую фразу: «Придет Савка, бояре. Не может не прийти!»
Наконец, Савка появился, грязный и вспотевший, в мокром плаще и в намокшей шапке.
Под вечер небо заволокли тяжелые тучи, и зарядивший холодный дождь сделал вечерние сумерки еще более непроглядными.
— Молви, Савка! — бодрым тоном сказал Олег, откинувшись на высокую резную спинку кресла.
Савка вышел на середину просторной светлицы, скинул с себя мокрый плащ, небрежно свернул его и швырнул себе под ноги.
— Это Рязань, — проговорил он, окинув быстрым взглядом сидящих на скамьях старших дружинников. — А это Гусиное озеро. — Савка бросил на пол свою намокшую шапку в двух шагах от скомканного плаща. — Здесь находится главная ставка татар. Нехристей там тыщ двадцать, если судить по шатрам и повозкам.
Положив свою плеть с другой стороны от брошенного на пол плаща, Савка пояснил:
— Это река Трубеж. На ее берегах всего в полуверсте от Рязани лежит другой татарский стан. Судя по кострам, степняков в нем не более шести-семи тыщ.
Сняв с пояса кожаный кошель, Савка положил его на пол в полутора шагах от своей шапки и в одном шаге от плаща.
— Это село Соколовка, — пояснил он. — Возле него татары разбили третий стан. Я полагаю, нехристей там не меньше десяти тыщ.
Слегка подбоченившись, Савка отошел в сторонку и уселся на стул возле самых дверей. Там он и сидел, положив ногу на ногу, с видом человека успешно выполнившего нелегкое княжеское поручение.
— Ну вот, бояре, обложили нас татары с трех сторон, а с четвертой стороны река Ока с крутыми берегами, — промолвил Олег, как бы подводя итог сказанному Савкой. — Что делать станем?
Бояре были единодушны в том, что стариков, женщин и детей до наступления рассвета надлежит посадить на суда и отправить по реке Трубеж в сторону Оки.
— Чем больше народу успеет за ночь уйти за Оку, тем лучше, — сказал Агап Бровка. — Утром татары пойдут на штурм Рязани, ветхие стены которой не смогут устоять против нехристей. Основная битва неизбежно произойдет на улицах города. Пусть многие из нас завтра полягут в сече, но и степнякам не видать богатого полона!