Олег Рязанский против Мамая. Дорога на Куликово поле
Шрифт:
Покуда были живы хан Джанибек и его сын Бердибек, Олег неизменно получал с их стороны военную помощь, поскольку являлся для них родственником. Но с началом кровавой смуты в Золотой Орде и с гибелью почти всех представителей «золотого Батыева рода» по мужской линии Олег уже не мог рассчитывать на татарскую конницу в своих распрях с соседними князьями. К тому же во время великого мора умерла и татарская жена Олега, оставив ему двух дочерей.
Великое княжество Рязанское постепенно распадалось на уделы, тяготевшие либо к Москве, либо к Нижнему Новгороду. Кто-то из удельных князей пока еще признает над собой власть Олега, а кто-то уже не желает ему повиноваться после тяжелого поражения рязанских полков от московской рати в сече при Скорнищеве. После этого разгрома Олег на какое-то время лишился рязанского стола, найдя пристанище в Казани у мурзы Салахмира, женатого на его сестре. С превеликим трудом Олегу удалось вернуть себе рязанский стол, благодаря поддержке муромского князя и казанских татар. Отвоевав обратно Рязань, Олег пленил пронского князя Владимира Ярославича, который выступил против него на стороне московлян и с их же помощью утвердился на рязанском столе. Олег посадил Владимира Ярославича в темницу, где тот и умер, уморив себя голодом.
Московский князь Дмитрий Иванович, узнав о смерти Владимира Ярославича, пригрозил Олегу войной. Вражду с Рязанью молодой московский князь унаследовал от своего покойного отца Ивана Красного, который неоднократно сталкивался с Олегом на поле битвы. Яблоком раздора между Москвой и Рязанью стал приокский городок Лопасня, несколько раз переходивший из рук в руки и в конце концов оставшийся у московлян, хотя изначально это было исконно рязанское владение.
От немедленного похода на Рязань московского князя отвлекли литовцы, вторгшиеся в его владения. Литовский князь Ольгерд с недавних пор доводился родственником Олегу, отдав ему в жены свою дочь Евфросинью. Это неожиданное вмешательство Ольгерда спасло Олега от очередного неизбежного поражения, поскольку к войне с Москвой он был совершенно не готов. Московлянам удалось разбить под Любутском сторожевой полк литовцев, после чего две враждебные рати простояли в бездействии три дня, разделенные глубоким оврагом. Наконец, Ольгерд предложил Дмитрию обменяться перемирными грамотами и разойтись по домам. Московский князь принял мирное предложение Ольгерда. Уступчивость Дмитрия в переговорах с Ольгердом объяснялась тем, что у него за спиной была враждебная Тверь, где тоже вовсю гремели оружием.
Разочарованный нерешительностью Ольгерда, который в былые годы дважды осаждал Москву, Олег отправился в Сарай в надежде обрести сильного союзника в лице Урус-хана.
Своими тревогами по поводу все возрастающего могущества Москвы Олег поделился с эмиром Бухтормой, в доме которого он остановился на постой вместе со своей свитой. Зная алчную тягу Бухтормы к золоту и деньгам, Олег первым делом вручил ему шкатулку с золотыми монетами и ожерельями.
— Конечно, я замолвлю за тебя слово перед Урус-ханом, князь, — сказал Бухторма Олегу, сложив золото обратно в шкатулку. — После полуденного намаза я как раз должен прибыть во дворец, чтобы поведать Урус-хану о пошлинных сборах за этот месяц. Но и тебе тоже придется постараться, чтобы расположить к себе Урус-хана, его жен и сыновей. Надеюсь, у тебя есть еще подарки? — Бухторма чуть понизил голос, бросив на Олега многозначительный взгляд. — Без богатых даров к Урус-хану и его родне лучше не соваться. Без подарков с тобой и разговаривать никто не станет! Имей это в виду, князь.
— Не беспокойся, друже, — усмехнулся Олег. — Я прибыл в Сарай не с пустыми руками. Мне ведомо, что всякая дверца здесь отворяется лишь золотым ключом.
Дом эмира Бухтормы находился в Гулистане, обширном пригороде Сарая, где было много тенистых садов, обнесенных глинобитными дувалами. Роскошные усадьбы татарской знати здесь соседствовали с домами купцов и неказистыми хижинами местных ремесленников. Квартал бедноты был отделен от квартала богатеев широким каналом, берущим начало из близлежащего озера Кыз и впадающего в полноводный волжский рукав Ахтубу, на берегу которого раскинулась столица Золотой Орды.
Сами золотоордынцы называли свой стольный град Сарай ал-Джедид или Сарай-Берке. Этот город был заложен ханом Берке, Батыевым братом. Первоначальная столица Золотой Орды находилась ниже по течению Ахтубы. Этот город был построен Батыем после его возвращения из похода в западные страны, поэтому он получил название Сарай-Бату. Сильные весенние разливы Ахтубы несколько раз затопляли Сарай-Бату, поэтому при хане Узбеке столица была перенесена в Сарай-Берке.
Узбек построил в новой столице роскошный дворец из сырцового кирпича, мощную каменную цитадель на холме, несколько огромных мечетей с голубыми куполами и высокими минаретами, много караван-сараев и гостиниц, а также начальную духовную школу-мектеп при главной соборной мечети Баб аль-Мамдеб. Площади и центральные улицы Сарая-Берке при Узбеке и его сыновьях были вымощены каменными плитами. В новой столице был проложен водопровод, по которому во дворец и в дома знати поступала вода из озера Кыз; была налажена система слива нечистот в подземные трубы.
Прежняя столица Сарай-Бату довольно быстро пришла в упадок, хотя там продолжали жить несколько тысяч ремесленников из числа оседлых кипчаков. После смерти Узбека татары стали называть свою изначальную столицу — Иски-Юрт, что в переводе означает Старый Дом.
Расставшись с эмиром Бухтормой, Олег Иванович удалился в гостевые покои дома, где его ожидали бояре Брусило и Громобой. Оба забросали князя нетерпеливыми вопросами. Можно ли положиться на Бухторму? Не изменилось ли его отношение к Олегу после столь долгой разлуки с ним? Посодействует ли Бухторма в налаживании дружбы между Олегом и Урус-ханом? Прочно ли сидит Урус-хан на золотоордынском троне?
— Не суетитесь раньше времени, бояре, — ворчливо бросил своим приближенным Олег, снимая с себя роскошную шелковую епанчу, подаренную ему Бухтормой. — Гости мы тут незваные, но весьма желанные. Бухторма заинтересован в моем сближении с Урус-ханом, поэтому он непременно станет лить воду на мою мельницу. Урус-хан враждебен Мамаю, смерти которого желает и Бухторма. Московский князь пришел с поклоном к Мамаю, пообещав ему платить дань. Урус-хану будет лестно сознавать, что рязанский князь предпочел поклониться ему, а не Мамаю. Коль я помогу Урус-хану одолеть Мамая, то и Урус-хан со своей стороны пособит мне сокрушить московского князя.
— Когда же ты пойдешь на встречу с Урус-ханом, княже? — поинтересовался русоголовый длиннобородый Брусило.
Олег подошел к окну с закругленным верхом и распахнул двойные застекленные створки. С высоты второго яруса ему открылся вид на широкий внутренний двор, обнесенный глинобитной стеной. По двору сновали слуги в длинных полосатых халатах, занятые своими делами. За гребнем глинобитного дувала виднелись желтые плоские кровли соседних домов, многие из которых были двух- и трехъярусные. Дома стояли тесно друг к другу, узкие улицы между ними напоминали извилистые затененные ущелья. Тут и там среди желтых плоских крыш шелестели темно-зеленой листвой на ветру могучие раскидистые карагачи и стройные пирамидальные тополя.
Вдалеке маячила белая громада каменной мечети с синим куполом, с двумя круглыми башнями-минаретами, почти вплотную примыкавшими к ней.
С одного из минаретов далеко разносился, подхваченный теплым ветром, заунывно-протяжный глас азанчи, созывающий правоверных мусульман на полуденную молитву. Согласно учению пророка Мухаммеда, мусульманам надлежало молиться пять раз в день. Перед каждой молитвой-азаном мулла-азанчи был обязан подниматься на вершину минарета, чтобы объявить всем верующим в Аллаха о наступлении очередной священной паузы в делах.
— После полуденного намаза Бухторма отправится в ханский дворец и сообщит о моем прибытии в Сарай Урус-хану, — глядя в окно, промолвил Олег. — Полагаю, ежели не сегодня вечером, так завтра поутру Урус-хан пригласит меня в свои чертоги.
— Зря ты затеял сие дело, княже, — проворчал прямодушный Громобой. — Хорошо, коль одолеет Урус-хан Мамая, а ежели не одолеет и сбежит обратно в Синюю Орду? Мамай ведь тогда отыграется на Рязани, как пить дать!
— Не каркай, воевода! — огрызнулся Олег.