Олег Верстовский — охотник за призраками
Шрифт:
— Правда? — не веря своим ушам, переспросил я, вглядываясь в её искрящиеся от радости глаза.
— Правда-правда! Только это наш секрет. Пока, — предупредила она меня, прижав пальчик к моим губам и лукаво улыбнулась.
— Так-так, начинаем работать, — громко возвестил Верхоланцев, хлопая в ладоши.
Милана чмокнула меня в щёку и выбежала из комнаты. Я взглянул на Верхоланцева, но он даже ухом не повёл, встал у двери и взглянул на Мельгунова, который по-прежнему изображал из себя лениво отдыхающего барина:
— А где Давид Григорьевич? — вдруг поинтересовался Мельгунов.
— Он сильно занят, будет позднее, — объяснил, хитро улыбнувшись в усы, Верхоланцев. — Пока без него начнём.
Мельгунов скривился, но не стал протестовать.
— Ну и что ты хочешь от меня, Франко? — лениво произнёс он свою первую реплику.
— Пришёл узнать, когда ты вернёшь деньги, за клуб, — заискивающим тоном пробормотал я.
— Стоп-стоп! — прервал нас Верхоланцев. — Олег, ты не должен пресмыкаться. Ты беден, но чувство собственного достоинства не потерял. Давай ещё раз.
Я повторил реплику. Мельгунов, бросив на меня снисходительный взгляд, лениво поинтересовался:
— Какие ещё деньги?
— Мы заключили сделку. Через год ты обещал вернуть мне долг. Я ждал больше года. Ты очень богат теперь, Винченто. Для тебя эти деньги — ничто. А мне они нужны.
— Ну да, — скривившись, проворчал Мельгунов. — После того, как твой покровитель оказался в тюрьме, дела идут плохо. А, Франко? Но я ничем не могу тебе помочь.
— Как это? — удивлённо подняв брови, переспросил я.
Мельгунов взял со столика бутылку, плеснул в бокал, элегантно придерживая на ладонях, спокойно ответил:
— Очень просто. Я не собираюсь ничего возвращать. С какой стати? Но если ты хочешь, можешь забрать себе клуб обратно.
— Обратно?! Ты прекрасно знаешь, что две недели назад он сгорел дотла, — пробормотал я. — Ты собираешься вместо моих денег вернуть пепелище?!
— Какие деньги, Франко? Ворованные? Я свои честно зарабатываю. Почему я должен отдавать тебе свои честно заработанные деньги? А? Если ты не доволен этим обстоятельством, можешь прислать ко мне своих адвокатов. Подать в суд.
Мельгунов наслаждался своей ролью — его глаза, обычно тусклые и мёртвые, сейчас горели, как газовые горелки, зажжённые от адского пламени. Он получил официальную возможность унижать меня при всех и проделывал это с громадным удовольствием. Я не мог понять, почему он не поворачивается ко мне и не смотрит в лицо. Лишь через пару минут осознал, Мельгунов сидит так, чтобы постоянно быть в объективе камеры анфас. Мысленно я усмехнулся, мегазвезда очень ревностно относился к тому, как он будет выглядеть на экране — его снимали всегда с самого выгодного ракурса и часто на среднем или крупном плане. А я стоял к камере боком или спиной.
— Замечательное предложение, — язвительно проронил я. — Представляю заголовки газет: «Мировая знаменитость против гангстера». Предсказать результат подобного судилища несложно. Для этого не надо быть ясновидящим.
— Ну, вот видишь, Франко, ты совершенно напрасно пришёл ко мне, — произнёс Мельгунов.
— Стоп! — прервал нас Верхоланцев. — Ещё раз. Олег, постарайся быть более убедительным. Для тебя это вопрос жизни и смерти. Понял? Давай.
Мельгунов вздохнул и демонстративно откинулся на спинку дивана, чтобы все доподлинно осознали, как ему невыносимо тяжко работать с дилетантом. Мы повторили наш диалог ещё пару раз, и главреж произнёс:
— Ладно, перерыв и будем снимать.
Мельгунов удивительно резво вскочил с дивана и, приблизившись ко мне, прошипел прямо в лицо:
— Ты помнишь о нашем уговоре?
— Помню, конечно, — спокойно ответил я.
— Ну, так, когда ты это сделаешь? Времени осталось совсем мало. Или Милана тебе не дорога?
Каков мерзавец? Не терпится ему рассчитаться с главрежем.
— Дорогой Игорь Евгеньевич, все будет так, как мы договорились, — проронил я, делая вид, что снимаю пылинку с его плеча.
Он брезгливо отшатнулся и, задрав нос, прошествовал в коридор.
— Олег, слушай, что я тебе скажу, — подошёл ко мне Верхоланцев. — Когда мы снимать будем, быстро пройдёшь сюда — вон, там меловая отметочка есть.
— Так меня совсем видно не будет, — непроизвольно вырвалось у меня.
Верхоланцев хитро улыбнулся и, снизив тон, объяснил:
— Мы не на ту камеру будем снимать, а вон на ту — видишь в углу. Но, т-с-с, это секрет. Ну, ты сам понимаешь, Игорь Евгеньевич знать не должен.
Я представил, в какой ярости будет премьер, узнав, что его будут снимать боком. Очень сильно Мельгунов достал Верхоланцева, если главреж решил использовать такие ухищрения. Когда вернулся Мельгунов, мы отсняли эту сцену и тут же начали репетировать следующую. Мегазвезда не заметил сюрприза, который ему подготовили. Теперь в комнате появилась Милана, в простом домашнем платье в синий горошек она выглядела словно королева, я залюбовался ею.
— Винченто, в чем дело? Почему ты не хочешь вернуть Франко деньги за клуб? Мы в состоянии рассчитаться с ним.
— Белла, дорогая, — проронил Мельгунов так устало, будто каждое слово давалось ему с большим трудом. — Я не собираюсь выбрасывать на ветер деньги, которые зарабатываю таким немыслимым трудом.
— Но Франко помог нам! Он заплатил долги клуба, когда нас хотели выбросить на улицу!
Мельгунов снисходительно улыбнулся, налил в бокал из графина янтарно-коричневого напитка, и, подержав в ладонях, сделал глоток.
— Ты слишком драматизируешь ситуацию, дорогая. Вовсе не так все было плохо. Мы могли обойтись без его помощи. Франко нужны деньги, чтобы вытащить своего обожаемого покровителя, дона Марчиано, из тюрьмы. Неужели я буду давать деньги на освобождение главы мафиозного клана? Это было бы просто несправедливо и нечестно.