Олег Верстовский — охотник за призраками
Шрифт:
Я представил себе, что будет с Екатериной, когда она узнает, что Сергей убил её сестру.
— А что потом случилось?
— Нина умерла. Она очень сильно болела, серьёзная травма позвоночника. Лежала в больнице. Когда она умерла, мы смогли усыновить Вадика. Хотя он всегда считал нас своими родными родителями. Когда его настоящие родители попали в автокатастрофу, он был очень маленьким, всего два годика, он ничего не помнил. Потом у нас родилась Ирочка.
— Ира родилась до усыновления или после? — спросил я вдруг и осёкся.
Екатерина с удивлением взглянула на меня, нахмурилась, и стала нервно убирать тарелки со стола.
— Ирочка родилась до усыновления, — глухо сказала она, наконец. — А почему вас это интересует? В этом есть какая-то разница?
— Нет-нет, что вы. Никакой. Просто спросил.
— Олег, зря вы скрываете что-то от меня. Я понимаю, мужская солидарность. Но я бы хотела знать.
— Призрак, который мы видели — это Нина? — я решил перевести разговор на другую тему.
— Она похожа, но не сильно. Вы ходили к Кастильскому? Что-нибудь смогли узнать?
— Да, кое-что. Во-первых, мне явился призрак Северцева. Во-вторых, я понял, что Кастильский снабжает клиентов аппаратурой особого назначения. Думаю, что появление призрака в вашем доме — его рук дело.
— Но зачем ему это нужно? — Екатерина недоверчиво покачала головой. — Мы с ним совсем не контактировали. Он ни о чём нас не просил.
— Нужно не ему, а кому-то другому. Тому, кто хочет завладеть этим домом, или просто навредить вам из зависти. Скажите, а что за старик живёт рядом с вашим домом? Я несколько раз видел, как он вылезает из канализации, идёт на помойку. Может быть, вам обратиться в полицию, чтобы его убрали?
— Он никому не мешает. Безобидный, немного не в себе.
— Давно он здесь поселился?
— Не могу сказать. А почему вас это заинтересовало? Вы подозреваете, что он имеет какое-то отношение к призракам в нашем доме? Боже, Олег, этот старичок еле ходит, — улыбнулась Екатерина. — Вы бы видели его, сгорбленный, с трудом ноги переставляет. Мы с Сергеем пытались помочь ему, но он наотрез отказался. Он немного не в себе.
— Екатерина Павловна, может быть, мне переехать от вас? Призраки больше не появляются, а я стал так поздно приходить из-за этих проклятых съёмок.
— Ну что вы, Олег, меня это не стесняет. Только, если можно, — замялась Екатерина. — Я слышала, вы снимаетесь вместе с Игорем Мельгуновым…
— Да. Не могу сказать, что мы партнёры, но встречаемся иногда.
— Вы не могли бы взять у него автограф для меня. Пожалуйста.
Я опустил голову, чтобы Екатерина не заметила гримасу отвращения. Брать автограф у этого говнюка очень сильно не хотелось. Особенно после того, как я так напугал его во время съёмки.
— Хорошо, я обязательно возьму.
Екатерина улыбнулась, шустро выбежала из кухни и вернулась с роскошной портретной фотографией Мельгунова в очень молодом возрасте. Если бы она только знала, как он сильно отличается от этого снимка!
— Если можно — пусть он распишется. И я хотела ему передать… пару строчек. В благодарность за его талант, работу.
— Обязательно передам.
Рассказывать о том, какой Игорь Евгеньевич «в деле» я не собирался. Я вообще не сплетник. Когда я вышел через полчаса из дома, то увидел старика, ковылявшего по мостовой. Нагнал его и предложил:
— Дедуля, помощь нужна. Денег?
Он бросил на меня быстрый взгляд и пробурчал глухо:
— Нет.
Я остановил его, взяв за рукав плаща, вытащил пару купюр и протянул ему:
— На, купишь себе что-нибудь.
Он как-то слишком резво выдернул руку и заковылял к помойке. Я внимательно понаблюдал за ним. Показалось, что его хромота выглядит слишком театральной, да и сгорбленность — тоже. Я обогнал его, попытался заглянуть в лицо, но он лишь глубже надвинул дряхлую шляпу и, обойдя меня, продолжил свой путь.
Я решил прогуляться, стал нарезать круги по кварталу, пока не наткнулся на кучку бомжей, которые копались в помойке. Я приблизился к ним, стараясь не дышать носом, и весело предложил:
— Ну что, орлы, на бутылку хотите получить?
Они синхронно подняли головы от контейнера и заискивающе взглянули на меня, двое мужиков и баба, все трое в замусоленной, грязной одежде, c сильно помятыми, фиолетово-красными лицами.
— Только пару вопросиков, — быстро добавил я, доставая купюры.
Они жадно взглянули на мои руки и один из них, широкоплечий мужик хрипло спросил:
— И чего надо?
— Старика знаете на Озёрной дом пять? Который в канализации живёт. Любая информация. Как зовут, сколько лет. Родственники. Только без вранья.
Они сразу сникли, растерянно переглянулись.
— Он с нами компанию не водит, — пробурчало, наконец, существо, бывшее когда-то женщиной. — Сам по себе.
— А когда он на улицах появился?
— С год, наверно. Или чуть меньше. До этого его не видел никто. А потом вдруг стал копаться в мусорке.
— А вам он не мешает? Конкуренция, бутылки собирает?
— Не мешает. Бутылки, банки не собирает, — прохрипел второй мужик. — Если кто одежду выкинет, он не берет её, мы потом забираем. И вообще, странный какой-то.
— И чем?
— Непонятно на что живёт. В ночлежке зимой не ночует, сидит в канализации. Там поди сыро, холодно.
— Да, и лекарств не берет, — добавила баба. — И в столовку не ходит. Чудной мужик.
— А менты проверяли его?
— Хто ж его знает, — насупился первый мужик.