Олеся
Шрифт:
– Ты что такое пьешь?
– я сморщила нос.
– Тебе такое пить не надо, - хмыкнул милый в ответ.
– Сразу начнешь гостей развращать.
Рыжик уже усмирил свое недовольство и просто нежно улыбался мне. Я поцеловала его, и вроде бы все стало хорошо. Но я ощущала, что-то пошло не так. Вроде все хорошо. Внешне. На нас бросали взгляды.
Эльмир смотрел с непроницаемым выражением лица. Девчонки в большинстве своем смотрели с умилением, правда были и такие, что не стеснялись откровенно завидовать. Рыжик не держал меня возле себя. Он поцеловал меня, а затем подтолкнул к гостям, тихо сказав:
–
Да... Вот как же так я, став его девушкой, вдруг забыла, что Рыжик, это не просто мой друг, а баааабник, любитель блондинок и вообще? Нет, Петька вел себя прилично, и поводов для ревности или недовольства не давал. Просто в моей памяти вдруг галопом понеслись воспоминания о его бывших девушках, со многими из которых, кстати, он знакомился при мне! И кому как не мне было знать, что против его обаяния и очарования устоять очень сложно? Я таких, устоявших, и не видела...
Такие рассуждения вновь начали вгонять меня в тоску. Я попыталась переключиться на что-то хорошее, и рядом вовремя возник Эльмир, сыпавший шутками. Настроение опять поднялось.
Так все и продолжалось с переменными вспышками веселья и активности в разных частях дома. Постепенно гости стали расходиться по комнатам. Распределяла всех Ксюшка. Артем ей условно помогал, как она обозначила. По-моему, она просто таскала его за собой, не подпуская к нему особей женского пола. Никогда бы не подумала, что Ксю такая ревнивая! Артем демонстративно пожимал плечами, мол, я тут не причем, если надо, значит надо.
Андрей поглядывал на них, а потом пожаловался мне на ухо и шепотом:
– Если вы этих парней распугаете, то я прямо не знаю. Где я таких терпеливых найду, чтобы вас выдержали, а?
– он попытался изобразить котика из Шрека, но смех в глазах смазывал весь эффект, и я двинула его кулаком в живот. Слегка.
– Мы хорошие.
– Ну, так и я о том, вы замечательные! Потому кого-то для вас подобрать и сложно.
– Андрей, - зашипела я.
– Да шучу я, - вздохнул он.
– Просто парни у вас, наконец, приличные появились, и слов нет выразить мою радость.
– Сглазишь!
– замогильным голосом провыла я. Андрей изобразил испуг, и стал хлопать себя по губам и плеваться через оба плеча. Пришло время и нам расходиться по своим комнатам.
Я не понимала, что творилось сегодня с Петькой. Вроде он был весел, и довольно принимал слова о том, что получил самую лучшую девушку. Но это была работа на публику. Я видела, что-то его гложет. Он смотрел на меня очень внимательно, и от его взглядов становилось немного не по себе. Ему было плохо. Я не столько видела это, собой он владел отлично, сколько чувствовала. Особенно это стало ощущаться во второй половине вечера.
Он как никогда часто касался меня. Его нежные поцелуи отдавали горчинкой. А в глазах проскальзывала тоска. И, кроме того, он слишком много пил. Конечно, при его комплекции это количество спиртного не было фатальным, да и
Мне хотелось сжать его в объятиях, и передать часть того положительного заряда, который переполнял меня. И когда мы оказались в комнате, которая была оставлена за нами, я усадила его на кровать, встала между ног, обняла. Он ткнулся лицом мне в ключицу, и тоже обнял, очень крепко, прижав к себе так, что я была словно вдавлена в него.
– Олесенька, моя хорошая, - это было произнесено так тихо, что я не была уверена в том, что действительно расслышала, что это не мои галлюцинации. Его руки заскользили по моей спине. Обычно он меня так успокаивал, но в этот раз, как мне показалось, успокаивать надо было именно его.
– Петя, милый, что случилось? Ты так необычно ведешь себя, - я попыталась отклониться и заглянуть в глаза, но он опять прижал меня к себе, порывисто и почти резко. Рыжик не хотел, чтобы я видела его лица. Я стала поглаживать затылок и шею, чтобы он расслабился. Помолчим, раз он этого хочет. С ним я могу и молчать, чувствуя себя абсолютно комфортно.
– Олесь, - хриплый голос оторвал меня от размышлений.
– Да, милый, - я поцеловала его в затылок. Хорошо, что он заговорил, все же хотелось бы с ним обсудить то, что его терзает.
– Сегодня праздник, а ты расстроен. Поделись со мной.
Петя оторвался от моей груди и посмотрел мне в глаза:
– Олесь, тебя тянет к нему?
Сказать, что я была в шоке, значит, ничего не сказать. Мой настрой на смутные терзания Петиной души не понятно о чем, был разбит его вопросом на мелкие кусочки. Он явно говорил о чем-то конкретном.
– Петь, - я растерялась.
– Ты о чем говоришь? Я что-то не так сделала сегодня?
Петька вглядывался в мое лицо, потом засмеялся, но так грустно, что внутри защемило. Он откинулся назад, упершись руками в кровать
– Петя, ты чего?
– скулы стало сводить. Я не понимала, почему чувствую себя виноватой. Возможно, потому, что меня и не обвиняли ни в чем. Я потянула, было, руку к его лицу, но под его взглядом, опустила на полпути.
– Петя, я что, давала повод для ревности?
– даже злости не было. Боль в его глазах глушила мои эмоции, хотелось только утешить его. Видимо, что-то отразилось в моих глазах, потому что, забравшись на кровать, он потянул меня за собой. Я села рядом, чтобы видеть его лицо. Сейчас я жалела, что не включила общий свет.
– Петь?
– неуверенно то ли позвала, то ли спросила, сама не зная о чем.
Он погладил меня по щеке, провел пальцем по уху, от чего побежали мурашки.
– Знаешь, самое грустное в том, что ты действительно ничего не понимаешь, - его рука упала, и теперь мы просто сидели рядом, не касаясь друг друга.
– О чем ты?
– тихо спросила я, но он, как будто не слыша меня, продолжал.
– Сколько раз я радовался тому, что могу читать мельчайшие выражения лиц, но именно сейчас я этому не рад, - он скривил губы. Глаза были направлены на меня, но смотрели, словно в никуда. Я поняла, что он и не видит меня.
– Потому что мог бы не видеть этого, и просто быть счастливым рядом с тобой, - он замолчал, а потом обреченно добавил.
– Ведь ты рядом.