Ольга
Шрифт:
– Через десять лет и четыре месяца, если быть скрупулезным, а в остальном, да, я мечтаю, чтоб был принят такой закон, и вы первым бы подали пример его выполнения. Чтоб ваш приемник поработал какое-то время, чувствуя поддержку, имея возможность спросить совет в сложной обстановке. В конце концов, бывших руководителей страны не бывает, как и бывших чекистов. При условии, если они своевременно озаботились вопросом приемника.
– Смело... вы, наверное, единственный человек в стране, товарищ Стрельцова, кто посмел мне такое предложить...
– Мне нечего бояться. Моя жизнь не имеет никакого значения. Значение имеет только будущее страны. Вы можете допустить серьезную ошибку, товарищ Сталин, пустив дело на самотек, по принципу, - "не дети, разберутся сами", и моя обязанность предупредить вас об этом.
– Ваша позиция мне давно понятна. Если бы не это, никто бы с вами не разговаривал...
– Вы ведь коммунист, товарищ Стрельцова?
– Так точно, товарищ Сталин!
– И при этом пишите, что многие проблемы в том будущем страны, которое вам видится в ваших сновидениях, имеют свою причину в ошибках допущенных товарищами Марксом и Лениным в их научных работах, канонизацией этих работ, отсутствием серьезного научного анализа и творческого развития идей построения коммунистического общества. Так почему же вы не привели в своей работе эти замеченные вами ошибки и не провели их анализ?
– Я не специалист по общественным наукам, и цели моей последней работы были несколько иные. Я лишь вскользь упомянула причины приведшие, с моей точки зрения, к такому развитию событий. Со своей стороны хочу отметить, что товарищи Маркс и Ленин были обыкновенными людьми. Они не были небожителями, мессиями и пророками. Поэтому делали ошибки. Задача ученых эти ошибки находить и исправлять, развивать теорию дальше, как это делают физики, математики, химики и представители других наук. Если ученый только цитирует классиков, считая их непорочными, то он не ученый, а попугай. К сожалению, количество попугаев в общественных науках растет с каждым днем, а в будущем станет доминирующим.
– Вы можете прямо сейчас, назвать мне хоть одну ошибку, чтоб подтвердить все вами написанное?
– Я специально не занималась этими вопросами, но, пожалуйста, давайте. Возьмем, к примеру, теорию смены общественных формаций, как результат классовой борьбы между антагонистическими классами. Эта красивая теория не имеет ничего общего с реальностью, и я рискну утверждать, что не существует ни одного факта ее подтверждающего.
– Интересно, интересно... так чего, по-вашему, нет - классов, классовой борьбы или смены общественных формаций?
– Нет смены общественных формаций из-за классовой борьбы.
– Из-за чего они, по-вашему, тогда меняются?
– Из-за чего угодно, только не вследствие классовой борьбы. Возьмем, к примеру, переход от рабовладельческого строя к феодальному, который, якобы, наступил вследствие борьбы рабов, порчи ими хозяйского инвентаря и прочих партизанских действий. По ходу дела отметим, что феодальный строй должен характеризоваться более высокой, по сравнению с рабовладельческим, производительностью труда. Так вот. Феодальный строй, наступивший в Европе после разгрома варварами Римской империи, был по своей сути деградацией рабовладельческого строя империи. Бандюки, которыми феодалы были по своей сути, устанавливали право собственности над куском земли, который они могли урвать, и людьми, что жили на ней. Поскольку бандюк умел только драться, пить и жрать, был полностью не способен организовать коллективный, высокопроизводительный труд подвластных ему людей, фактически рабов, то он делал то единственное, что умел, грабил их. Любой историк скажет вам, что производительность римского раба занятого в сельском хозяйстве, в разы превышала производительность труда крепостного, а права простого раба в Римской империи, охраняемые законом, просто грешно сравнивать с правами крепостного. Ибо у последнего прав не было никаких. Его могли совершенно безнаказанно убить, продать, изнасиловать, в то время, как владельца раба в Риме могли оштрафовать даже за беспричинные побои, нанесенные рабу. И только лет через триста - четыреста после развала Рима, мы видим возвращение классического рабства. Далекий потомок дебила-бандюка, научившийся чему-то кроме драки и пьянства, вводит панщину, барщину, как не назови, суть та же. Подневольных рабов сгоняют на панские поля, достигая за счет правильной агротехники, коллективного труду, и высшую производительность труда, и урожайность. Мало того. Скажем в Соединенных Штатах начала девятнадцатого века, по всем признакам был буржуазный строй, а на плантациях вкалывали чернокожие рабы. Точно так же в Римской империи было немало мануфактур, где работали как рабы, так и вольнонаемные работники. Так какой это строй, если учесть тот факт, что все западные государства, которые мы называем буржуазными, практически точно копируют систему управления Римской империи, выборность, юриспруденцию и все остальное? Рассмотрим еще один пример. Древний Египет. Мы называем его строй
– Выбирайте выражения, товарищ Стрельцова!
– Слушаюсь!
– Профанация - это ваши разглагольствования на тему древнего Египта. Подобной чуши мне еще слышать не приходилось.
– Есть подробные и серьезные исследования общественных отношений в древнем Египте...
– Я еще не закончил!
– Извините...
– Идите и работайте. Мне нужно подробнейшее изложение всего того, что у вас в этой работе было намечено лишь схематично. С подробнейшим вашим анализом. Почему произошло, могло ли быть по-другому, какие ошибки допущены, кем и когда. Желательно даты, пусть приблизительные. Это очень важно...
– он надолго замолчал, расхаживая по кабинету, остановился и пристально взглянул ей в глаза, - так вы говорите в 1953-м...
– Это было во сне, товарищ Сталин. Этот сон уже начал меняться... действительность будет совсем другой...
– Смерть не обманешь, товарищ Стрельцова... она приходит в назначенный срок... идите... я вас больше не задерживаю.
– На один короткий миг, прожитые годы и тяжелая ноша, взятая на плечи, надавили чуточку сильнее и из-за маски несгибаемого Вождя стал виден немолодой, смертельно уставший человек... сочувствие сжало ее сердце, ибо непросто знать дату своего ухода, но она не могла не назвать. Слишком неоднозначные события ожидали страну после этой даты... очень грустные, светлые и философские стихи неожиданно завертелись в ее голове и у нее непроизвольно вырвалось:
– Разрешите, я вам стихи почитаю...
– Что? Какие еще стихи? Вы сегодня и без стихов наговорили... на пять расстрелов хватит. Идите. Работайте.
***
Глава 9
Машина, встретившая их на одной из подмосковных пригородных станций, въехала в открывшиеся для нее ворота, а старший лейтенант НКВД Революция Ивановна Светлова и ее порученец сержант НКВД Галина Петровна Колядко, отдали свои предписания часовому стоявшему на воротах. Старший караула сразу же побежал с бумагами в дежурку, звонить начальству. Холодное декабрьское солнце отблескивало пронзительными, слепящими лучами от белоснежных шапок укрывших густые ели, дыхание стыло на свежем, морозном воздухе.
"Вроде и отъехали от Москвы не больше чем на пятьдесят километров, значит, погода что здесь, что там, одна и та же, а кажется, что холодней градусов на десять".
Ожидая положительного решения начальника караула, Ольга лениво размышляла над психологическим ощущением температуры окружающей среды, и почему она в большом городе кажется заметно выше, чем на природе. Сходу вырисовывались следующие особенности: в городе ветер значительно слабее за счет торможения масс воздуха о многоэтажные здания, а это, в свою очередь, повышает субъективный градус окружающей среды. Постоянно перепрыгивая из одного вида общественного транспорта в другой, ныряя в подземные переходы, станции метро, заскакивая по дороге в магазины, кафе и столовые, городской житель толком на улице и не бывает, поэтому не успевает остывать и ему кажется, что на улице весьма комфортная температура. Да и реально в городе на один-два градуса температура выше, хотя это самый незначительный из вышеозначенных факторов.
"Надо срочно менять шинель на тулуп, а сапоги на валенки", - решила Ольга после размышлений о субъективном восприятии человеком объективной температуры внешней среды.
На территорию недавно созданного отдельного полка специальных средств воздушной разведки попасть было весьма непросто. Сюда поступали выпускаемые уже серийно с четвертого квартала 1939 года, комплексы радиолокационной разведки "Редут", показавшие себя с самой лучшей стороны во время последнего советско-японского конфликта в районе реки Халхин-Гол. Командующий ВВС Дальневосточной армии комдив Рычагов, возглавлявший части ВВС принимавшие участие в конфликте, докладывая товарищу Сталину свои выводы из прошедшей военной операции, особенно отметил комплекс "Редут":