Олимпиец
Шрифт:
– Приступайте к своим обязанностям. Вас ждут ваши подчиненные. Десять легионеров.
– Не слишком большое соединение.
– Каждый из них стоит пяти, – заверил Корвин.
Сулла развалился на койке в своей каюте. Лежал с закрытыми глазами и что-то мурлыкал, какую-то одну музыкальную фразу, как будто пытался вспомнить продолжение, но никак не мог.
Белка лежала рядом, тоже с закрытыми глазами. Через нейрошунт она была присоединена к Галанету и сейчас бродила в информационных порталах, выискивая информацию по окраинным мирам, пропавшим кораблям и катастрофам невнятной этиологии. Иногда Сулла
Оба они были нагими и укрыты пестрым пледом, имитирующим леопардовую шкуру.
Внезапно Сулла перестал мурлыкать и сказал:
– Посмотри, чьи акции котируются выше. Каких концернов?
– Хочешь малость поиграть на бирже? – хмыкнула Белка.
– Да так… Пришла в голову одна мыслишка.
На то, чтобы выяснить курсы акций, понадобилось минут десять.
– Представь, нам стоит скупить акции Колесницы, – объявила Белка. – Если мы не хотим на старости лет остаться нищими.
Она хмыкнула: с некоторых пор слово «старость» сделалось кощунственным.
– Я бы предпочел акции Неронии. Как-то эта гедонистическая реконструкция мне ближе по духу. – Сулла на миг задумался. – Если Лаций исчезнет, Колесница и Нерония тут же сцепятся друг с другом.
– Ты ставишь на Неронию?
– Именно.
– Почему?
– Нерония мне больше нравится.
– Тогда скупай акции Неронии, а я займусь биржевыми индексами компаний Колесницы.
– Отличный план, но есть одна загвоздка.
– Какая?
– На моем счету осталось всего двести двадцать пять кредов – покидая Лаций, я продал карточки в обмен на облигации неров. Но, как видишь, получил не так много.
– У меня чуть больше сорока, – призналась Белка. – Я почти все свои карточки подарила.
– Как же ты собиралась скупать акции?
– Если честно, то не знаю.
– Значит, нас ждет нищая старость.
Они расхохотались одновременно.
Пока оборудование перегружали, следователь Марк решил в последний раз прогуляться по развлекательным заведениям станции. Он даже не знал, хотелось ли ему веселиться. Надраться до чертиков и все забыть. Сбежать с корабля, тайком вернуться на Лаций, спасти Верджи, Лери и ее малыша… Друза… Кого еще? Список можно продолжать до бесконечности. В общем, всех, кого сумеет, и удрать на планету Венеция. Или на Острова Блаженных. И плевать на все. На проклятое слово «долг» плевать. Но он знал, что так не поступит. Просто не может так поступить. И это «не может» вызывало бешеную ярость и отчаяние.
Марк заказал бокал фалерна и уселся за столик в полутемном баре. Смаковал дорогое вино и поверх бокала наблюдал за жующими и пьющими. Вокруг смеялись, о чем-то спорили. В углу целовались – он видел блик на голой розовой коленке девушки. Человек пять за соседним столиком отмечали, похоже, день рождения. Именинник опрокидывал рюмку за рюмкой и ложкой черпал из хрустального корытца черную икру. Время от времени он вставал и, прижимая руки к груди, театрально раскланивался. Похоже, никого на пересадочной станции не волновало, что пройдет совсем немного времени, и Лаций исчезнет. Никто не обращал внимания на человека в лацийской форме префекта, хотя известно, что эта планета существует последние недели и дни. Или они не знают? Или такова природа человека – двуногому без перьев глубоко плевать, что рядом кто-то
Верджи.
Мысли были тягучие, как вино. Похоже, Марк захмелел.
– Могли бы вы уделить мне полчаса для приватной беседы?
Корвин повернул голову. За его столик уселся холеный тип в черной форме неронийского офицера, подтянутый, с отличной выправкой, невысокого роста, похожий на мальчишку, хотя сразу было видно, что человек этот далеко не молод.
– Антонио Брунелли, член Совета Пятисот, – представился человек с Неронии.
«Я бы страдал, если бы Нерония погибала? – спросил себя Марк. – Не знаю. Но я за нее сражался… Смешно».
– Не могу сказать, что я рад! – Марк сделал неопределенный жест. – Хотите немного позлорадствовать? – Он подивился, как нелепо стали растягиваться слова, будто их выговаривали чужие губы.
«Я так захмелел?» – сам себя спросил Марк.
За головой Брунелли металлическим нимбом поблескивал круг иллюминатора станции. Голограммного экрана в окне не было, яркие звезды вспыхивали неоном на черном небе. Космическое захолустье во всей красе.
– Ничуть. Я слышал о хронобомбе, которую вы подцепили, как дурную болезнь, почти ниоткуда, – нер полагал, что игривый тон подходит для данной беседы лучше всего.
Корвин был иного мнения.
– Почему вы решили, что я буду обсуждать с вами этот вопрос? – Марк подумал, что недавние мысли должны были показаться человеку с Неронии смешными, и это его разозлило.
– К сожалению, вы видите во мне врага, – констатировал Брунелли. – Но я уверен, что сейчас Нерония и Лаций союзники.
– Уже заключено соглашение? – спросил Корвин. – Официальное?
– Официально – нет. И это в принципе неважно. Настало время импровизаций.
Марк усмехнулся:
– Нелепо проверять ваши данные по Галанету – вы же там все уже подчистили, не так ли?
– Я – действительно Антонио Брунелли, член Совета Пятисот! – Нер протянул руку, демонстрируя голотатушку на запястье.
– Откуда я знаю, что означает этот знак?! – пожал плечами Корвин. – Вы – мастера мистификаций. Говорите «нет», когда хотите сказать «да». И ваши браво не носят никаких знаков, хотя весь остальной мир считает иначе.
– Я – не браво.
– Может быть, да, а может быть, и нет. Ну хорошо, я сделаю вид, что вам верю.
– Отныне мы союзники, совершенный муж, – доверительно шепнул Брунелли. – Наши корабли – и не только анималы – тоже пропадали бесследно. Просто исчезали – и все.
– Что вы хотите от меня? Информацию? У меня ничего нет. Ни единого бита. Впрочем, то, что у меня нет информации, – тоже информация. Если, конечно, я не лгу. Но этого как раз я вам не скажу. Так ч-что с-сами решайте, лгу я или нет! – У Марка уже вовсю заплетался язык.
– Вы не лжете. У вас абсолютно ничего нет. Кроме смутных подозрений и случая на Крайней Фуле три года назад. Вы рассчитываете выжать максимум возможного из минимума доступного. Я собрал немало информации о секторе, в котором происходило сражение ваших кораблей с нашими анималами. Это сектор Красного гиганта. Хочу, чтобы вы взяли меня с собой.