Оливия Кроу и Ледяной Принц
Шрифт:
В этот раз Ленц не смог скрыть отвращения в лице и отрицательно мотнул головой.
— Жаль-жаль. Скверные дела творятся у наших соседей нынче. Но ты знаешь не понаслышке, так ведь?
— Это у них скверные дела? — едко прокомментировал гость, но тут же замолчал, под гневным взглядом подслеповатых глаз Моранда.
— Тяжёлое время в Империи — тяжёлые дни в Швицерре. Пора бы запомнить.
— Прошу прощения, господин Канцлер, — выдавил из себя Кнехт.
— Последние годы ты был весьма дружен с Кроу. Частенько наведывался
— Оливией, — поправил Ленц, борясь с неприятным предчувствием.
— Мои соболезнования. Она умерла от болезни? Бедняжка.
— Да. Благодарю, — мужчина резко убрал за спину механическую руку.
Мозговые импульсы вышли из-под контроля, кулак угрожающе сжался и норовил врезать по лицу Йогелли Моранда.
— Всё это бросило тень на нашу страну. Ты ведь знаешь, кем оказался Кроу. Да и сестра его, поговаривают, обманула всех, инициировала свою смерть. Мутная история… Понимаешь?
— Нет.
— Надо бы вернуть расположение Императора. Доказать, что Олавия в прошлом, а ты готов идти дальше и породниться с кем-то из приближённых к Короне аристократов.
— Я пустился в опасное путешествие и чуть не потерял своих людей, чтобы услышать о желании Империи женить меня? — Ленц едва сдерживал нервные смешки.
— Преданность в мелочах, мой мальчик.
Наследник Кнехтов хотел поинтересоваться, а не справляет ли Канцлер нужду по расписанию, составленному Императором, но вместо этого холодно спросил:
— Имя у моей невесты уже есть?
— О, ты можешь выбрать, — Моранд взял со стола лист с фамилиями известных семей Империи и протянул Ленцу.
— Какая щедрость, — мужчина скользил взглядом по столбикам, пока не наткнулся на демонстративно вычеркнутых Кроу.
Разумеется, семьи Милдред Миле там тоже не нашлось.
— Ты послужишь своей стране? — спросил Канцлер.
— Да. Моя жизнь всецело принадлежит Швицерре, — Кнехт положил бумагу на стол и стукнул металлическим пальцем по одной из фамилий. — Она. Я женюсь на ней. Завтра же.
Ленц с удовольствием следил за выражением лица Канцлера. Морланд несколько раз сощурился, пытаясь прочитать имя избранницы своего верного подданного. Когда сомнений не осталось, мужчина поднял взгляд на Кнехта.
— Эллейн Руннаган? Эту шутка такая? — вскипал Канцлер.
— Нет, — невозмутимо ответил изобретатель. — Это имя есть в списке. Всё по правилам, я женюсь на ней.
— Она всё равно что мертва, Ленц. Это плевок в сторону Империи, после всего, после всего… — Морланд не мог подобрать слов, и Кнехт горько усмехнулся.
— Вот и я не знаю, за что нам расшаркиваться перед ними, господин Канцлер. Не позволяйте им унизить нас ещё сильнее. Мы выполним уговор, но позвольте мне сохранить свою честь и свободу. Эллейн давно находится под протекцией семьи Кнехт. Этот выбор не вызовет ни у кого вопросов. Руннаганы древний род, а она их последняя
— Мне не нравится это, — уже спокойнее ответил Йогелли.
— Хуже точно не будет, господин Морланд. Я могу идти? А то мне необходимо обрадовать невесту.
Канцлер устало махнул рукой и опустился в кресло. Он достал из стола початую бутылку крепкого шоколадного ликёра и налил тягучую жидкость в бокал.
— Мне тоже это всё надоело, Ленц. Договорюсь с судьёй, завтра же поженит вас. Ты же её опекун?
— Да.
— Проблем не возникнет. Сами дали список претенденток, всё по-честному. — ухмыльнулся Йогелли и добавил. — Это будет грандиозный скандал.
— Надеюсь на это.
— За Швицерру? — мужчинца поднял напиток над столом.
— За Швицерру! — Ленц щёлкнул механическими пальцами по стеклу.
Охрану пришлось оставить за дверьми особого отделения исследовательского института, основанного Кнехтами. Здесь занимались самыми тяжёлыми больными, от которых отказались даже врачи Империи. Именно сюда отправили попавшую в кому Эллейн Руннаган.
Девушке было около пятнадцати, когда неконтролируемая сила хлынула через край и разрушила поместье древней семьи, похоронив всех под обломками. Выжило лишь несколько слуг, оказавшихся вдали от эпицентра, а сама Эллейн впала в беспробудную кому, превратившись в пустую оболочку.
В то время Ленц проводил первые испытания систем поддержки жизнеобеспечения хроников, и не раздумывая согласился взять опеку над ребёнком.
Вылечить её не удалось, зато собственная магия была в состоянии питать приборы, сохранявшие в теле остатки жизни. С тех пор Эллейн стала тестировать медицинское оборудование, под наблюдением врачей и инженеров.
— Она транспортабельна? — спросил мужчина заведующего отделением Тадэуша Отта, младшего брата Тобиса.
— Вполне. За последние три года нам удалось добиться стабильного состояния. Но это не человек, господин Кнехт, при всём моём уважении к юной Эллейн, она просто аккумулятор без души.
— Я смогу вывезти её в город на несколько часов?
— Да, но система вентиляции лёгких очень громоздка. А на дорогах брусчатка. Лучше пригласить прессу и судью в главный холл, — доктор едва заметно скривился.
— Мне тоже не нравится, Тадэуш. Но так надо. Могу увидеть её?
— Разумеется, только благодаря вам, госпожа Руннаган ещё дышит. Вчера ей бы исполнилось восемнадцать.
— Поздравлю её лично, — грустно улыбнулся Ленц и шагнул в одиночную палату.
Юная аристократка выглядела пугающе красивой, в больничной робе. Прозрачная бледная кожа, блестящая тёмная коса, отливающая медью в свете ярких газовых ламп. Тонкая трубочка, торчащая из трахеи и заставлявшая грудь девушки подниматься при каждом вдохе, змеёй уползала в массивный агрегат.