Омерта десантника
Шрифт:
Сафронов приподнялся на локте, огляделся. В самом деле, никакого видимого преследования.
– Ира, спасибо тебе, – проговорил Сафронов. – А теперь я должен тебе сказать…
Ирочка отвернулась от Сафронова, уже привычным движением обхватила ладонями виски.
– Я догадываюсь, Сафронов… – только и проговорила Ирина.
– Да, ты права, – кивнул Роберт. – Нам нужно расстаться… на некоторое время. Мне срочно нужно быть в Москве. Точнее, в Подмосковье. Я не могу тебе объяснить…
– Ты сволочь… Ты гад, – с паузами, усталым обреченным голосом
– До кольцевой автодороги довезешь? – спросил Сафронов.
Ирина в ответ лишь молча тронула машину. Дальнейшая дорога заняла добрых полтора часа. И за все это время Ирочка не произнесла ни слова.
– Теперь мы в расчете, Сафронов, – проговорила Ирина, затормозив в пяти километрах от генеральского коттеджного поселка. – Теперь действительно – за-бы-то, – вновь по слогам повторила она.
– Где мне тебя потом найти? – спросил Сафронов.
– Никакого «потом» не будет, – покачала головой Ирочка, даже не обернувшись. – «Потом» будет очередное спецмероприятие. Все, Сафронов, прощай!
Некоторое время подполковник сидел на заднем сиденье, точно окаменевший. Он не мог двинуться с места.
– Опоздаешь, куда спешил, – опять же не оборачиваясь, напомнила Ирина.
– Спасибо, Ира, – произнес наконец Сафронов, тронув дверцу машины. – Если богу будет угодно, встретимся.
Ирочка обхватила руками голову, ничего не сказав на прощание. И не обернулась. Как только Сафронов выбрался на шоссе, машина тут же поехала в направлении столицы.
Тем временем, уютно устроившись в комфортабельном бронированном лимузине, Шубин и Ким вторично прослушали конец записи: «Если богу будет угодно, встретимся…»
– Это вряд ли, – проговорил Шубин, копируя красноармейца Сухова. – Что ж, ты четко сработал, Ким. Считай, реабилитирован за Ширвани. Теперь не забудь столь же незаметно изъять из машины у этой принципиальной дамы прослушивающее устройство. Оно стоит немалых денег…
– Я знаю, Виталий Павлович, – улыбнулся польщенный Ким. – Вы бы видели, как обрадовалась эта женщина, когда я беседовал с ней, представившись психологом из ВДВ. Мне даже немного жаль ее. Чувства, знаете ли, вещь тонкая, божественная.
– Я атеист, Ким, – сухо заметил Шубин. – И события будут развиваться так, как угодно мне. Считай, одним выстрелом мы убиваем двух зайцев. Теперь главное, чтобы не подкачал Смирнов.
– Это опытный профессиональный наемник. К тому же все рассчитано до мелочей, – заверил Шубина Ким.
Ким и Шубин не первый год знали друг друга. Ким был потомственным чекистом, имя свое получил в честь деда, который, в свою очередь, был назван по первым буквам Коммунистического интернационала молодежи и свою карьеру начал еще в ежовском НКВД. Ким был достойным продолжателем семейных традиций, настоящим профессионалом спецслужбы.
Сафронов захватил с собой лишь собственную цифровую камеру. Оружие он намерен был позаимствовать у охранников парфеновского коттеджа. Так оно и получилось. На удачу Сафронова, коттедж охраняли всего двое
– Или я тебя пристрелю, или Шубин, – разъяснил Сафронов генералу, после пары коротких ударов по болевым точкам на полнеющем генеральском теле. – Он-то уж точно тебя не пощадит… Выбирай, генерал!
Генерал выбрал. Он взвесил все «против» и «за», оценил готовность своего недавнего подчиненного к спецмероприятию под названием «форсированный допрос». Но договорить до конца Парфенов не успел.
И вот теперь…
– Дом окружен! Сафронов, поднимите руки и выходите из дома! Мы знаем, вы внутри. Прятаться и сопротивляться бессмысленно!
Подполковник, стараясь не обнаружить себя, на четвереньках подполз к книжному шкафу. Слегка приоткрыв его, обнаружил, что никаких книг внутри не было. Просто декоративные стеллажи-обложки, имитирующие толстые тома мировой литературы. Иного места, чтобы спрятать камеру, у Сафронова не было. Он выбрал третью полку, аккуратно положил камеру в дальний угол. Разумеется, как только его возьмут, дом будет подвержен тщательному обыску. Однако в книжный шкаф вряд ли сунутся. Ведь мало кто заподозрит, что Вадим Романович сэкономил на томах мировой литературы и поставил вместо них пустые корешки-муляжи.
– Сафронов? – окликнул подполковника здоровенный верзила в черной маске, как только Роберт Сергеевич показался на пороге с поднятыми ладонями вперед руками.
Подполковник кивнул. По нашивкам на черной форме Сафронов определил, что захватывать его прибыл милицейский спецназ – СОБР. Стало быть, кто-то заранее вызвал его. Да, да – все было просчитано и подставлено заранее. О, как хотелось верить, что Ирочка оказалась замешана во всем этом невольно, что люди Шубина и Лорда попросту сыграли на ее старых чувствах. Да, так оно и было. Иначе их прощание не было бы столь отчаянным с ее стороны. Сафронов сделал шаг вперед, и тут же из кустов выскочили двое спецназовцев, быстро и грамотно заломили подполковнику руки и обыскали. Тут же подтянулись остальные – пятеро собровцев-автоматчиков и двое в штатском. В одном из штатских Сафронов узнал шубинского «адъютанта» Кима. Тот внимательно фиксировал взглядом каждое движение тех, кто обыскивал подполковника.
– Чего ты, сука, лыбишься? – услышал вдруг от одного из собровцев Сафронов.
Обернувшись, он не без удивления узнал майора Ушакова, по прозвищу Адмирал. Когда-то, во время совместных тренировок СОБРа и спецназа ВДВ, они подружились с лихим ментом. Приятельствовали и во время одной из совместных боевых операций в Чечне, где Ушаков показал себя грамотным, храбрым спецом. Сейчас Адмирал был настроен отнюдь не по-приятельски.
– Я с генералом, с Вадимом Романычем, в одном окопе, можно сказать! – продолжил свой рык Ушаков. – Отличный мужик был, а ты его валить?! Да я тебя, суку, прямо сейчас к стенке поставлю!