Омерта десантника
Шрифт:
Гуляла девочка с собакой,
Оставив прочие дела.
Ее заботой и забавой
Прогулка поздняя была.
В которой раз перечитывала Надя строчки любимого стихотворения. А кончалось просто-таки картинкой из ее собственного детства.
И прыгала через траншею,
Где вьется розовый вьюнок,
И надевала псу на шею
Из одуванчиков венок.
Да, именно так все и было – сплетенный девочкой Надей венок из одуванчиков на шее у остроухого пса с умными янтарными глазами. Только слово «траншея» имело тогда совсем другое значение…
Надя дочитала последнюю строчку, и в этот момент за стенами блиндажа гулко ухнул раскат взрыва, и почти одновременно заработали пулеметы.
Автоматический гранатомет, самое мощное оружие, имеющееся у десантников заставного отряда, работал ритмично, с редкими перерывами. И вдруг умолк совсем. Надя прислушалась. Громкое, быстрое шарканье нескольких пар ног. А потом она увидела мальчишек-срочников, несущих к землянке майора Водорезова. Вот и началась работа для нее, фельдшера батальона. Ранение было не из легких. Осколок попал офицеру в лицо: выбиты зубы, повреждена (но, кажется, не сломана) челюсть, сильная контузия. Кровотечение, по счастью, не сильное… Рыжий рядовой, которого, кажется, звали Кириллом, осветил фонариком разбитую голову командира.
– Ё… – только и произнесла, скомкав конец фразы, Надя. – Мальчишки! Один останется здесь и будет помогать мне, остальные обратно! По местам! Работаем!
Ассистировать Наде остался рыжий Кирилл. Майор между тем окончательно потерял сознание.
– Значит, так, Кирилл! – произнесла Надя, закончив перевязку. – Когда командир придет в себя, я не знаю. Но без командира нельзя. Поэтому быстро к ребятам, нужно наладить связь. Приказы будут поступать от имени майора.
Кирилл остолбенел, но возражать не решился. Так Надя Плужникова приняла на себя командование обороной горной заставы. Пацаны не должны были знать, что единственный офицер вышел из строя. И она начала действовать так, как действовал в боевых условиях майор Водорезов. Заставляла связиста – рядового Рукояткина – периодически вызывать сержантов. Те докладывали обстановку, корректировали огонь подчиненных. Так продолжалось почти целый час, пока не пришел в себя Водорезов. Первым делом он потребовал:
– Иннокентьевна, вызывай минометы! На нас!
– Что ты говоришь, майор?! – только и произнесла она.
– Не боись! Выхода другого нет, рискованно, но… – Водорезов приподнялся на локте. – Такое положение дел я с минометчиками лично отрабатывал. У них есть наши координаты, есть ориентиры, все пристреляно. Вызывай!
Наде ничего другого не оставалось. Она вспомнила, что Водорезов по праву считался одним из лучших арткорректировщиков, в десантники пришел из артиллеристов.
Как только ударили минометы – жить стало лучше и веселей. Надя строго-настрого приказала солдатам без особой нужды никуда не передвигаться, стараться не покидать собственных боевых позиций. Между тем стало рассветать, и майор Водорезов, перевязанный и шатающийся, выбрался из землянки и уселся на пустой патронный ящик.
– Ты как мишень, со своей башкой забинтованной, – только и произнесла Надежда, понимая, что обратно майора теперь никак не загонишь. – Шел бы в землянку!
– Молчи, девушка! – махнул рукой Водорезов. – Теперь я командую!
Еще через час «духов» стали вытеснять, не давая при этом уйти в лес, стараясь выгнать боевиков на открытое пространство. Подошла подмога в виде разведроты ВДВ и бронегруппы внутренних войск. Блокада была прорвана. Боевикам не удалось взять заставу и ее солдат в заложники, и теперь «духов» долбили со всех сторон. Пацанам, мальчишкам из Надиного батальона, отдохнуть не пришлось. Под прикрытием вэвэшной брони они двинулись цепью в атаку. Надя
– Пацаны, снарядите! Патроны нужны! – раздался громкий крик, принадлежащий одному из сержантов ее подразделения.
Обычно в таких случаях наводчик, связист или кто-нибудь из легкораненых, находящихся в боевой машине, помогали атакующей группе. Сейчас же свободных рук было мало, поэтому Наде пришлось освоить профессию раздатчицы боеприпасов…
– Пленного принимайте! – послышался спустя минут двадцать голос все того же сержанта.
В люк втолкнули бородатого «духа» со стянутыми за спиной руками. Вместо приветствия он клацнул зубами. Его усадили напротив Нади. Женщина старалась не смотреть на него. Медпомощь «духу» не требовалась, говорить же было не о чем. Между тем боевая машина слегка притормозила, яростно заработали орудия. Не прошло и минуты, как от столь интенсивной атаки «коробочка» наполнилась пороховыми газами.
– Дышать плохо, – прошептал, дернув бородой, пленный «дух».
– Потерпишь, – бросил через плечо наводчик, но, тут же вспомнив о Наде, поинтересовался: – Девушка, вы там как?
– Нормально, дружок! – ответила Надя.
Нашел тоже девушку. Пацан ей в сыновья годится. Наде вдруг стало весело от этого неожиданного обращения. Девушка. Герл… Звучит несколько лучше, чем «товарищ прапорщик»…
И пацан этот, хоть и совсем юный, но в сыновья ей никак не годится.
Вслед за очередными пустыми рожками в люк прилетели банка спрайта и сникерс. Потом в проеме появилась веснушчатая физиономия Кирилла.
– Надежда Иннокентьевна, подкрепитесь! Обед не скоро!
– Спасибо, Кирюша, – улыбнулась в ответ женщина.
– Ровно тридцать две, – произнес полковник Брянцев, расправив в руках выцветшую ткань российского флага, развевавшегося над заставой во время всего боя.
Таким образом, руководивший деблокировкой заставы Павел Яковлевич лично пересчитал все дырки от пуль и осколков. Бой затих, лишь где-то вдали слышались одиночные хлопки и взрывы. Десантники осажденной заставы вернулись обратно, на позиции. С вновь прибывших бээмвэшек сгружали баки с водой и ящики с боеприпасами. Подполковник медицинской службы, высокий, сутулый, немолодой, знакомый Наде еще с Афганистана, виновато-просительно проговорил:
– Надежда Иннокентьевна, потерпишь еще пару дней? Некем заменить…
– Потерпим, – тихо ответила Надя. – Только лекарства, что я в списке написала, пришлите.
– Сегодня к вечеру будут, – кивнул начмед.
Глава 9
– У меня мало времени, Парфенов. Быстро говори все, что ты знаешь о наркотическом тресте Шубина, Лорда и Ширвани. Твоя роль во всем этом, ну, быстро!
Вадим Романович Парфенов бросил затравленный, полный ненависти взгляд на высокую, длиннорукую фигуру черного человека. Освещение было слабым, да и одет незваный гость был во все черное. Он нажал на кнопку цифровой камеры и повторил вопрос:
– Генерал Парфенов! Какую роль ты занимаешь в наркотическом тресте Шубина и депутата Маркина, известного под кличкой Лорд.
– В тресте? – переспросил Парфенов, споткнувшись о незнакомый термин.
– Трест – союз предприятий, в данном случае – наркотических, – пояснил не столько для Парфенова, сколько для будущих зрителей черный человек. – Предприятия, входящие в трест, теряют свою коммерческую самостоятельность, а прибыль получают в соответствии со своим вкладом. Итак, говори, генерал!