Омерта десантника
Шрифт:
– Просто они у меня получаются лучше, чем все остальное. Почему, не знаю.
Уединившись в кабинете, Лорд набрал номер детского психоневрологического отделения.
– Говорит Петр Васильевич Маркин, опекун Юры Петрова, – бодрым голосом начал Лорд. – Как там мой Юра?
Получив ответ, Петр Васильевич некоторое время сидел молча. На том конце провода стали беспокоиться и даже спросили, слышит ли их господин Маркин.
– Слышу, – тяжело вздохнув, произнес Лорд. – Неужели ничего нельзя сделать? Назовите сумму, специалиста… Да, понял, извините.
Положив трубку, Лорд некоторое время
«Все живое, к чему он лишь прикасался, тут же становилось мертвым…» Это ведь строчка из какой-то детской сказки о злом волшебнике?! Совершенно неожиданно пришла она в стиснутую ладонями голову Петра Васильевича Маркина.
Лорд не волшебник.
Он еще только учится…
– Доигрались, – проговорил Михеич, выслушав рассказанную Ушаковым историю вербовки Лорда спецслужбами. – Ни с огнем, ни с другой стихией играть не надо. Тем паче с ядовитыми змеями, особенно с гадюками. Были у нас в начале шестидесятых такие циркачи, что на манер индийских факиров пытались кобр дрессировать. Поначалу все хорошо было, публика в восторге, один из факиров заслуженным артистом стал. Но однажды, во время представления, кобра неожиданно укусила этого заслуженного факира и поползла в зрительный зал. По счастью, униформисты баграми и ломом убили кобру, когда она уже намеревалась покинуть арену… То был цирк, всего одна кобра, всего один труп. Того самого заслуженного факира.
– У нас же целый дракон. Как бы прирученный.
– Вот именно «как бы». Его баграми и ломом не прибьешь.
– У нашего дракона три головы, – вставил свое слово вернувшийся от Прохорова Федор. – Первая – прогнившая партийно-комсомольская номенклатурная верхушка, ударившаяся в начале девяностых в большой бизнес. Вторая – структуры криминальной теневой экономики, также желающие преуспевать. И третья – силовые структуры, которые, с одной стороны, погрязли в коррупции, а с другой – попросту не в состоянии навести порядок и защитить граждан законными методами. Но, как в старой сказке, бить надо по хвосту. Это ведь то, на что наш дракон упирается. Хвост – это тыл, опора. Хвост – это система, мироустройство. Внутри этого хвоста все и рождается, потому он и позади голов. Головы рубишь, а дракон по обрубкам хвостом ударит, и новые тут же вырастают.
– Чего тебя из института поперли? – в который раз задался вечным вопросом Михеич.
Ответить Федор не успел. Ушаков, только что поднесший к глазам оптику вечернего видения, подал рукой сигнал первичной боевой готовности.
– Еще два внедорожника подъехало, – сообщил Адмирал. – Человек восемь, считай. Плюс те четверо.
Максимов лишь помассировал шею, Артур Михалыч принялся строгать охотничьим ножом какую-то щепку.
– Видимо, смена караула, – продолжил Ушаков. – Собираются уезжать.
– А «твой»? – спросил Максимов, имея в виду находившегося в федеральном розыске Матраса.
– Остался, – ответил Ушаков. – Все, уехали!
Федор и Михеич приступили к разведению костра. Им предстояло готовить
– Значит, улица перед театром будет перекрыта? – переспросил Лорд.
– Да. Формально это объясняется мерами предосторожности. Беспокоятся, дескать, о любителях театра. На деле Шубин и Митрофаныч столь сильно дрожат за свои шкуры, – ответил Сафронов.
– Значит, ты на машине с шофером доезжаешь вот до этого переулка? – Лорд с помощью курсора выделил на экране укромный глухой закуток.
– Машина останется там, ну а я… доберусь в театр своим ходом, – пояснил Роберт Сергеевич.
– Шофер будет ждать, – кивнул Лорд. – Либо тебя, либо команды к возвращению.
– Пусть бережет мою машину, – только и ответил Сафронов.
«Шофер…» – мысленно отметил Сафронов. Шофер как шофер, заурядный стриженый громила.
– Главное, чтобы твои люди не сплоховали в финале, – произнес напоследок Сафронов.
Лорд ничего не ответил, лишь щелкнул клавишей компьютера, и вместо схемы улиц и проходных дворов на экране запрыгали фигурки компьютерной игры на тему звездных войн.
– В двадцать втором веке человек перестанет наконец грабить, убивать, насиловать… – задумчиво проговорил Сафронов и, выждав красноречивую паузу, добавил: – Все это за него будут делать машины.
– В том числе и ссать в соседские почтовые ящики, – добавил Лорд, вспомнив нечто личное из своего буйного отрочества.
Вернувшись к себе, Сафронов не раздеваясь улегся на диван. Шофер… Почему это слово так запало в сознание? Ничего особенного – рядовой охранник, куда более серьезные персоны сидят в машинах эскорта. Стоп! Машины эскорта остановятся рядом с переулком, в который заедет машина Сафронова. Роберт Сергеевич, как наяву, вновь увидел городскую схему. Въезжать в узкий тупичок-переулок эскорт не будет, пасти оставшегося там с машиной водителя нет никакого смысла…
Да, да, да!
Водитель!!!
Теперь Сафронов знал, как незаметно для эскорта разминировать автомобиль. Можно было спокойно отходить ко сну. Стрелки часов показывали без пяти двенадцать. Это означало, что через каких-то пять минут наступит день Большой Премьеры.
Или, по словам Ники Эдуардовны Пуховой, – День Большой Ревизии.
Глава 10
Большая Премьера ощущалась в театральном районе за добрый километр. Автомобиль с Сафроновым и водителем въехал в тупиковый переулок, огороженный дощатым забором. Из-за забора раздавалась громкая музыка, еще более громкие восклицания, а в небе периодически взрывались букеты фейерверков.
– Ихь хоффэ дас вир цу рэхьт комэн, – произнес Сафронов, как только машина остановилась.
– Чего? – переспросил водитель, не столь искушенный в иностранных языках, как Петр Васильевич.
– Надеюсь, что прибыли вовремя, – перевел Сафронов, выходя из машины.
Он был одет в длинный плащ, который до поры до времени скрывал эсэсовскую гимнастерку. Это время должно было наступить с минуты на минуту. Водитель подал Сафронову два рюкзака. Один с автоматом и каской, второй – с заспинным вертолетом-пропеллером.