Омерта
Шрифт:
Я думаю, ее снимет наше согласие продать банки.
В этом случае все останутся довольны, получив то, что хотят. Есть и другой путь. Сохранить банки, вступить в борьбу и уничтожить врагов, кем бы они ни были. Нельзя исключать и третьего варианта, которого нам необходимо избежать. Мы можем сразиться с врагами и победить, но банки заберет у нас государство.
— Из всех зол надо выбирать меньшее, — ответил ему Валерий. — Продадим банки. Все будут в плюсе.
— Мы не сицилийцы, — напомнил Маркантонио. — Мы не хотим лишиться всего ради мести.
— Мы продадим банки и лишимся будущего, — спокойно заметила Николь. — Марк, в какой-то момент тебе захочется иметь собственную телевещательную компанию. Вэл, большие пожертвования в избирательные фонды смогут обеспечить тебе пост посла, а то и министра обороны.
Асторре, ты мог бы спеть с «Роллинг Стоунз», — она тепло улыбнулась кузену. — Ладно, это все мечты, — тон ее изменился. — Шутки в сторону.
Неужели убийство отца для нас ничего не значит?
Неужели мы должны вознаграждать убийц за содеянное ими? Я думаю, мы должны помочь Асторре и сделать все, что в наших силах.
— Ты понимаешь, что говоришь? — Валерий пристально посмотрел на сестру.
— Да, — кивнула Николь.
— Ваш отец учил меня, что нельзя позволять другим людям навязывать тебе свою волю, иначе жизнь не имеет никакого смысла. Вэл, это основной принцип войны, не так ли?
— В войне победителей не бывает, — фыркнула Николь.
В голосе Валерия прорвалось раздражение.
— Что бы там ни говорили либералы, в любой войне есть победители и побежденные. И выиграть войну куда как лучше. Потому что поражение — это несмываемый позор.
— У вашего отца было прошлое, — напомнил Асторре. — И это прошлое теперь достало нас всех. Поэтому я вновь прошу вас о помощи. Помните, я действую согласно его инструкциям, и моя основная задача — защитить семью, а это означает сохранение контроля над банками.
— В течение месяца ты получишь интересующие тебя сведения, — ответил Валерий.
— Марк? — спросил Асторре.
— Я немедленно начинаю работу над программой. Мне нужно два месяца, максимум — три.
Асторре взглянул на Николь.
— Николь, ты закончила анализ отцовского досье, полученного от ФБР?
— Еще нет, — она нахмурилась. — Не следует ли нам обратиться за помощью к Силку?
Асторре улыбнулся.
— Силк — один из подозреваемых. Когда я получу всю информацию, мы сможем решить, что делать дальше.
Месяц спустя Вэл поделился полученной информацией, неожиданной и тревожной. Через своих приятелей в ЦРУ он смог многое выяснить о Инсио Тулиппе. Тот поддерживал тесные связи с преступным миром Сицилии (особенно с кланом Корлеоне), Турции, Индии, Пакистана, Колумбии и других латиноамериканских стран.
Именно Тулиппа финансировал некие лаборатории ядерных исследований, расположенные в Южной Америке, и пытался организовать в Соединенных Штатах мощнейший фонд для покупки оборудования и материалов. Очень ему хотелось заполучить атомную бомбу, чтобы использовать ее как последний аргумент, если его загонят в угол. По всему выходило, что Тиммона Портелла выполнял задания Тулиппы и служил ему ширмой. Новости эти только порадовали Асторре. Он предпочитал знать своих врагов в лицо.
— Тулиппа сумеет осуществить свои планы? — спросил Асторре.
— Он в этом не сомневается, — ответил Валерий. — И его покрывают правительственные чиновники тех стран, в которых находятся лаборатории.
— Спасибо, Вэл, — Асторре дружески похлопал кузена по плечу. — Я тебе очень признателен.
— Да ладно. Но это все, на что ты можешь рассчитывать.
Маркантонио потребовалось шесть недель, чтобы закончить подготовительную работу к съемкам документального сериала о ФБР вообще и Курте Силке в частности. Все материалы он передал Асторре. Тот вернул их через двадцать четыре часа.
Кто его волновал, так это Николь. Она прислала ему фэбээровское досье дона Априле, но в нем был вымаран целый раздел. На прямой вопрос Николь ответила: «Таким я его получила».
Асторре внимательно изучил досье. Вымаранный раздел относился к тому периоду времени, когда ему было два года. «Забудем об этом, — сказал он Николь. — Слишком далекий период времени, едва ли он имеет для нас какое-то значение».
Взятая Асторре пауза закончилась. Полученная информация позволяла ему начать боевые действия.
Марриано Рубио, его манера ухаживать восхищали Николь. Она так и не отошла от предательства Асторре, когда тот предпочел повиноваться ее отцу, а не остаться с ней. И хотя потом у нее были короткие романы с влиятельными мужчинами, она по-прежнему полагала, что все мужчины состоят в заговоре против женщин.
Но вот Рубио, похоже, являл собой исключение из общего правила. Он никогда не злился на нее, когда неожиданная деловая встреча нарушала намеченные планы. Он понимал, что карьера стоит у нее на первом месте. И он никогда не позволял себе устраивать сцены ревности, потому что в отличие от многих не считал, что это чувство — доказательство истинной любви.
Производила на Николь впечатление и его щедрость: таких подарков она ни от кого не получала. Она с удовольствием слушала, как он говорит о театре и литературе. Главный же плюс Рубио заключался в том, что и в постели он был настоящим экспертом. И времени отнимал у нее ровно столько, сколько она могла ему уделить.
Как— то вечером Рубио пригласил Николь на обед в ресторан «Le Cirque». [5] За столом собрались его друзья: знаменитый латиноамериканский писатель, очаровавший Николь остроумными замечаниями и историями о призраках; известный оперный певец, который каждое блюдо встречал радостными восклицаниями и ел с таким аппетитом, будто этим же вечером ему предстояло сесть на электрический стул; придерживающийся консервативных взглядов обозреватель, ведущий колонку в отделе международных дел «Нью-Йорк тайме», который гордился тем, что его ненавидели и либералы, и консерваторы.
5
«Le Cirque» — «Цирк», один из самых дорогих ресторанов Нью-Йорка.