Омерзительное искусство. Юмор и хоррор шедевров живописи
Шрифт:
Вакханки набросились на Пенфея и начали бить. Доблестный царь вырвался от обезумевших женщин и залез на ель. Однако Гэндальфа, чтобы кидаться в преследователей с ветвей горящими шишками, под рукой у царя почему-то не нашлось (не та книжка потому что). Бешеные бабы быстро вырвали ель с корнями.
Агава с другими менадами и вакханками впали в раж и растерзали бедного Пенфея на части – будто совершая человеческое жертвоприношение Дионису. (Аналогичный случай произошел вскоре и с прославленным певцом Орфеем, в те времена попасть к вакханкам было хуже, чем под асфальтовый каток.)
…и ликований женскихНосились клики. Руку тащит та,А та ступнюНевредимой осталась одна голова Пенфея, которую дамы торжественно установили по центру своего туристического костра. По другим же свидетельствам, Агава, думая, что это голова убитого ими льва (вот такую галлюцинацию навел на почитательниц Дионис), насадила ее то ли на тирс, то ли на лыжную палку. И торжественно размахивая трофеем, вернулась в родной город. Когда к ней вернулся рассудок, состоялся суд. Агаву с сестрами осудили, кстати, всего лишь на изгнание – и в ту эпоху слыхали про состояние аффекта. Вторая часть наказания состояла в том, что в честь нее назвали растение – сырье для текилы и мескаля, а пить их запретили.
15
Еврипид. Вакханки. 1133–1142. Перевод И. Анненского.
Мораль: если вы намереваетесь обеспечить своему сильно пьющему родственнику необходимое лечение с целью ликвидации алкоголизма, мудро выберите момент, чтобы изолировать его от собутыльников. Не стоит врываться в чужую, незнакомую квартиру, вдруг эти собутыльники отличаются агрессивным поведением.
«Менада». Килик работы мастера Брига (?). 490–480 гг. до н. э. Государственное античное собрание (Мюнхен)
Женщина, нарисованная на дне белофонного килика (древнегреческой чаши для питья), легко опознается как менада, безумная от алкогольного опьянения и божественного присутствия.
Босоногая, с неприлично распущенными волосами (повязанными вместо ленты настоящей змеей), она наряжена в шкуру леопарда, традиционный вакхический атрибут. Пятна на шкуре леопарда, кстати, напоминают кровавые отпечатки пальцев, что весьма в духе мифов о жестокости вакхических обрядов. В руках поклонница Вакха держит тирс – деревянный жезл, украшенный листьями плюща.
1.5. Ахилл
Ян де Брей. «Ахилл среди дочерей Ликомеда». 1664. Национальный музей (Варшава)
Картина голландского художника эпохи барокко изображает героев греческого мифа наряженными по современной для автора моде – в одежду XVII века. Фигура в атласном розовом платье с мечом в руке сразу бросается в глаза – даже по позе видно, что это явно мужчина. Нежные перламутровые тона женского платья колористически выделяют фигуру переодетого Ахилла на общем золотисто-коричневом фоне полотна.
Второй главный персонаж на картине – это Одиссей, замаскированный под бродячего торговца. Ян де Брей изображает его будто на жанровой картине, точно таким, какими бывали лотошники в тогдашней Голландии – в домотканой рубахе,
Другой великий древнегреческий герой, Ахилл, также был замечен в женской одежде. Между прочим, как и Геракл, он в отрочестве тоже проходил обучение у мудрого пожилого кентавра Хирона на дальней пасеке в горах. Удивительный процент брака для преподавателя, который должен был сделать из Геракла и Ахилла лучших воинов, воплощение мужественности!
Правда, у Ахилла в отличие от старшего коллеги по мифологии оправдания есть. Причем самые веские и абсолютно непреодолимые – его в платье нарядила мама.
Мамой у смертного Ахилла была бессмертная богиня Фетида, которая знала, что ее сыну предстоит жизнь знаменитого воина. Великая, но коротенькая, как рекламная пауза. Поэтому она, как могла, пыталась отвести от сына эту участь. Когда началась Троянская война, юному Ахиллу, который как раз вступил в призывной возраст, пришла повестка. Фетида железную дверь почтальону не открыла, сказала, что сына дома давно уже нет (сбежал на юг за яблоками), ночью же тайно вывезла Ахилла из города. Эвакуировала она его на остров Скирос, где попросила местного царя Ликомеда спрятать Ахилла получше.
Юношу поселили на женской половине дворца среди многочисленных дочерей царя, нарядили в дамские тряпки, накрасили глаза, завили локоны. Благо, он носил копну волос под Яна Гиллана и был так молод, что еще не начал бриться – щечки, как персик.
Видит Фетида, что сын готов ей во всем подчиниться.В платье его одевает и крепкую шею смягчает,Руки его истончает она и могучие плечи.Волосы, гребня не знавшие, ровной ложатся прической,И ожерельем любимую шею мать украшает.Учит походке его, шаг смиряя поясом пестрым,Учит девической грации сына и скромности в речи. [16]16
Стаций. Ахиллеида. I, 325–332. Пер. под ред. А. В. Подосинова.
Непонятно, почему многодетный отец дочерей царь Ликомед согласился на подобное. Что за отец такой – пустил козла в огород. Есть подозрения, что Фетида, воспользовавшись своим служебным положением, просто приказала ему, как следует напугав. Это, между прочим, был тот самый царь Ликомед, к которому однажды приехал в гости пожилой Тезей. Ликомед сначала сказал ему: «Пойдем на балкон, покурим!», а потом «Посмотри, на твою машину что-то вылили!», и когда Тезей нагнулся через перила, чтобы посмотреть, его и толкнул. Выбросил старика с балкона, тот и разбился насмерть. Говорят, особого мотива даже не было – всего лишь из зависти. Так что сложный человек был этот Ликомед, загадочный, и Фетида могла на него иметь какой угодно компромат, нам неизвестный.
Авантюра по пусканию юного Ахилла на постоянное проживание в комнаты царских дочерей имела предсказуемые последствия. Одна из царевен, звавшаяся Деидамия, родила от Ахилла сына – Неоптолема. Про прочих девушек наглядных свидетельств нет, но натворить с ними юноша мог что угодно.
А Троянская война все бушевала и бушевала. Троянцы били греков, как наши немцев под Сталинградом, ничего у греков не получалось. Местный Кашпировский (но с гораздо большим процентом попадания) напророчил, что ничего у них не выйдет, пока на их стороне не начнет биться юный Ахилл. Бросились искать: по месту прописки давно выбыл. Пришла наводка на остров Скирос (небось сам царь Ликомед тайком и настучал, сам-то не мог юношу из дворца своего выкинуть с тем компроматом, который Фетида на него имела).