Оморикия

Ларионова Светлана

Вот когда эта смута началась, и я встретил Марка. Он был немного странным. Надо сказать, что мы, островитяне, выглядим не так, как материковые наши соплеменники. Если взять, скажем, северян, так те все сплошь высокие, крепкие, голубоглазые, светловолосые и светлокожие. С юга народ поменьше ростом и почернявее. Мы же в основном худые, жилистые, ростом небольшие, светловолосые и изумрудоглазые, с золотистой кожей… Так вот, когда я увидел Марка, я поначалу принял его за чужака. Он хоть и говорил как островитянин, но выглядел иначе. Не был он похож и на человека полуцарствий. Больше всего он был похож на выходца с Чужих Земель. Был он высок, светловолос, бледен, и вид у него был беззащитный, как у ребенка. Носил очки круглые, без оправы, и

вообще был чересчур прилизанный для нашего острова. Занимался недвижимостью: покупал, продавал, и сдавал в аренду. Мне всегда казалось, что этим занимаются люди более хваткие, шустрые. Словом, не такие, как Марк. Но тот безвылазно сидел дома и все что-то набирал на своем коммуникаторе, и ездил только на сделки. Словом, если и петлял, то больше пальцами по клавиатуре. Деньги у него водились не то чтобы большие, но достаточные для безбедного существования.

Мы, островитяне, занимаемся в основном рыбной ловлей и сбором мидий да рапанов. Еще мы объезжаем диких акул-катранов и строим подводные тоннели для коммуникаторов по всему побережью. Моя гильдия, к примеру, занимается именно катранами. Оседлав катрана, можно пригнать рыбу к берегу, а во времена смуты даже очистить море от мин. Работа опасная, но платят хорошо. В морской гильдии всадники, как еще называют объездчиков катранов, – это, можно сказать, элитное подразделение. Марк принадлежит береговой гильдии, а это люди совсем другого сорта. Впрочем, как я уже говорил, на проныру он был не похож. Скорее наоборот.

Пять лет назад началась очередная смута. Время шло, а смута все не заканчивалась, и раненых становилось все больше. Ранения часто случались во время перестрелок около входов в подводные тоннели для коммуникаторов. Тогда на острове врачи стали организовывать курсы медиков для оказания первой медицинской помощи. Как я и говорил, Рауль нас оставил на произвол судьбы, продав чуть ли не половину острова графству. Даже если стычки происходили на их территории, они покалеченными не занимались. Так что мы самостоятельно после работы шагали на курсы медиков, прихватив с собой с тоннелей парочку раненных. На курсах мы обучались безопасной транспортировке, обработки ран, наложению швов, вправлению вывихов, наложению шин и прочим полезным в смутное время навыкам.

Во время таких практических занятий нам было указано разбиваться на пары, чтобы было легче переворачивать раненных. Моим первым и бессменным партнёром стал Марк, с которым я походил на курсы месяцев шесть, – до их полного закрытия.

В смутные времена работы было немного, и я, как и многие другие островитяне, уезжал на заработки за моря. Кто-то ездил в полуцарствия, кто-то в Чужие земли. Несколько лет назад мне удалось устроиться на работу в графство Гер, – платили там больше всех. Вот во время последней командировки я и сломал себе ногу, и мне пришлось срочно уехать с графства, – островитян герцы не лечили. Я кое-как добрался до Оморикии. Во время операции ассистировал хирургу мой старый знакомый Марк, который и ждал меня сейчас за дверью, требовательно нажимая на звонок.

Марк

– Сколько лет, сколько зим! – произнес он с сильным островным акцентом и положил коробку с пирожными на стол. Я успел отвыкнуть от нашего певучего диалекта и слушал Марка с удовольствием. – Как твои дела, дорогой? Вот зашел проведать…

Мы обнялись. Я чертовски рад был его видеть. Вскоре заварился чай, и мы принялись за вкуснейшие оморикские пирожные. Марк не спеша вводил меня в курс дела, и я был ему благодарен за его терпеливые ответы на мои вопросы.

Время на острове течет не совсем так, как в других землях. Если вы не изучали новейший курс физики времени профессора Белкина, то я готов немного объяснить. На наших меридианах сейчас проходят так называемые полюсные временные волны. Они растекаются, вибрируя, по меридиану с севера и юга, двигаясь навстречу друг другу. Когда они сталкиваются, происходит

наложение вибраций, которые растекаются по всем широтам. Сейчас наш остров лежит как раз на Большом Меридиане Времени, прямо в эпицентре. Сгустки времени отталкиваются от наших гор, вкачиваются в пропасти тоннелей и пещер, и время становится совершенно непредсказуемым: оно то ползет со скоростью черепахи, то сжимается в секунды, проворачивая события одно за другим в своей мясорубке. Люди же либо старятся прямо на глазах, или же остаются молодыми надолго. Когда волны достигают противоположенного конца Планеты, они гаснут. Поэтому, скажем, в графстве Гер время сейчас стабильно и измеряется в годах. В это же время здесь, на острове, отсчёт лет идёт не на годы, а на барры – это наше островное измерение времени. Грубо говоря, это меридиональный отрезок времени определенной частоты, возведенный в степень событийности и деленный на лунный месяц. Примерно так. Только, конечно, это мы не сами высчитываем, это нам с утра радиостанция «Пульс Острова» объявляет. И мы знаем, что если цифра барр от пяти до восьми, то время стабильно и не трясет событиями. А бывает, что и одиннадцать, и двадцать один барр даже бывает…

Ну к чему это я … Ах, да, Марк мне поведал следующие. Пока я равномерно старел в графстве, остров протрясло на двенадцать барров и опустило до семи. Смута закончилась. Власть захватило Северное полуцарствие, и началась эпоха Возрождения. По правде сказать, администрацию, как водится, не поменяли, только её главы сменили. Но тоннели с графскими коммуникаторами забрали себе, представителей Гера с острова выгнали, а застекленные офисы снова в школы переделали и спасибо герцам за ремонт сказали. Аллею с оморикскими богами восстановили, на торчащие из торсов арматурины снова налепили гипс и покрасили охрой, а в глаза вставили изумрудные камни вместо зрачков. Вокруг богов посадили цветы и поставили скамейки, как и было до смуты. По аллее снова заелозила малышня на трехколесных велосипедах, а на скамейки уселись с вязанием бабушки. Опять поменяли деньги. В больницах стали кормить, и появились лекарства. Словом, зажили лучше прежнего.

Марк рассказывал, подчеркивая прогрессивность новой власти, но на лице блуждала печальная улыбка, словно он чего-то недоговаривал…

– Что случилось, рассказывай давай, – попросил я, подливая ему душистого чая с жасмином.

– У меня большие проблемы с бизнесом… Графство Гер и южане потеряли много недвижимости здесь. Ты, наверное, об этом догадываешься…

Я кивнул. У нас на острове так всегда, – как переворот, так начинают квартиры отнимать. Нет, у простых островитян ничего не забирали, но у сверженного королевского двора поотбирали их дачи да резиденции на берегу моря. И у герцев заодно всю недвижимость на острове отобрали, чтобы неповадно было на чужой каравай рот разевать.

– Некоторые южане, разумеется, получат какую-то компенсацию, – продолжал Марк, – а вот герцы пока шиш с маслом. Меня их графский риелтор Дитрих уже пообещал на куски разорвать и катранам скормить. Он в Гере нанял адвоката, – мы с ним переписывались, пока коммуникатор не накрылся медным тазиком. Последнее, что потребовал, – это технические характеристики жилого комплекса с указанием рыночных цен подобных комплексов на побережье острова. Будет у работодателя требовать компенсацию. Я все материалы собрал и слил на флешку. Ты когда обратно в графство собираешься? Можешь передать?

Я покачал ногой и сказал:

– Ну никак не меньше, чем через месяц, ты же сам меня чинил…

Марк обрадовано вздохнул и спросил:

– Значит, согласен? Отвезешь флешку?

– Ну конечно, о чем разговор… Разве вот только коммуникатор могут восстановить быстрее…

– Нет, Даня, не восстановят. Это коммуникатор графства, а они нам бойкот объявили. Мы же им тут такую кормушку закрыли… А свой Интернет северяне еще когда протянут… Ну ничего, островное время ожидается на девять барр, так что оно пролетит – и не заметишь, не переживай…