Омут. Книга третья. Круговорот
Шрифт:
11
На следующий день выяснилось, что я ненароком сломала Юльче нос, и ее положили в больницу, минимум на неделю. Боги, какое счастье – не видеть мерзкой рожи целую неделю. Бабуля со мной не разговаривала. Артем тоже обиделся, что я не ответила ни на один его звонок и сообщение. Но при всем при этом, никто из них не просил меня объяснить, что случилось, почему я себя так веду. С другой стороны, стала ли бы я давать объяснения, если бы их потребовали? Не знаю. В любом случае, отныне меня
В пятницу на физической культуре мы занимались на относительно свежем воздухе. Должны были метать ядра. Когда очередь дошла до меня, Денис предостерег остальных.
– Лучше всем спрятаться, а то может плачевно закончиться, - актеришка.
Я презрительно усмехнулась. Подняла ядро. Как бы взвесила его в руке. Учительница в это время как раз проверяла предыдущие результаты на приличном расстоянии от нас. Я резко повернулась к Денису.
– Тебе и вправду лучше посторониться, а то ведь я злопамятная, - слащаво протягивала каждое слово.
Неизвестный ранее гнев бушевал во мне с такой силой, что я едва сдерживала себя от массового убийства. Денис заулюлюкал. Но прежде чем я сделала что-нибудь, Егор врезал кулаком парню по физиономии. Преподавательница заметила это, но как ни странно, только прикрикнула. Всем давно известно, какой Егор задира и как легко ввязывается в драки. Признаюсь честно, мне было приятно, что он сделал, это было как своего рода заступничество. И на этом фоне Артем, который молча за всем наблюдал.
– Не обращай на слизняков внимания, бросай! – крикнул Егор, вытирая кровавый кулак о низ футболки.
Денис отошел как можно дальше, крепко зажав рот. На самом деле, Егор лишь слегка порвал тому губу, не более. Однако, после этого все смешки прекратились.
В субботу я многого наслушалась от англичанки, которая совместно с нашей классной руководительницей большую часть урока убила на мой «разнос». Моя реакция? Никакой реакции. До этого Артем попытался поговорить со мной, но на физкультуре он повел себя ровно так же, каким был в прошлой жизни, и это очень меня расстроило. Я не на шутку разочаровалась в парне. А вот Егора как-то даже зауважала. Может, не такой уж он и склизкий червяк? Пока мне при всем классе методично читали заученную лекцию, я рисовала в своей тетради каракули, перемежая их с карикатурами на стоявших у доски учительниц-мучительниц.
– А ты классная штучка, - Егор нагнал меня, когда я возвращалась домой.
– В смысле? – через дорогу параллельно с нами шел Артем.
– Во всех, - парень показал отменную «голливудскую улыбку».
– Спасибо, - ответила я, слегка улыбнувшись.
– Не против, если я тебя провожу? – галантно вопросил одноклассник, что открывался для меня с совершенно новой стороны.
– А разве ты это уже не делаешь? – легкое кокетство не преступление.
– Один вопрос, - остановились возле моего подъезда.
– Какой? – я подметила, что Артем не торопился домой, все выглядело так, будто он следил за нами.
– Мы можем встретиться сегодня вечером?
– Эмм, - очень хотела дать утвердительный ответ, но, - я под домашним арестом.
– Черт, как печально, - парень нахмурился.
– Да, - согласилась я.
– Выходит, мы встретимся только в понедельник?
– Ага, - как китайский болванчик, закивала головой.
– Неужели ничего нельзя с этим сделать? – с толикой надежды.
– К сожалению, нет, - метнула взгляд на часы одновременно с этим зазвонил мой мобильный телефон, то была бабуля, - прости, я должна идти. До понедельника! – на прощанье махнула рукой из-за закрывающейся двери подъезда.
Мое существование стремительно становилось адом. Я знала, чего ожидать от психотерапевта в четверг, но совсем не ожидала, что бабуля попросит перенести прием на понедельник. Так что после уроков, на которых Егор сидел со мной за одной партой, я сразу же должна была сесть на автобус и ехать в соседний район к врачу. Что касается Артема, он, по всей видимости, решил вычеркнуть меня из своей жизни. Даже не здоровался, хотя очень часто наблюдал за мной и моим новым соседом по парте.
В транспорте мне пришлось стоять, а точнее, висеть на одной руке, другой придерживая сваливавшуюся сумку. Пассажиры бессовестно толкались, ругались, брызгали слюной по сторонам и всячески проявляли себя как доисторические животные, которые и то, думаю, вели себя приличнее.
Еще с того момента, как бабуля известила меня о сеансах, я решила, что буду на них молчать. Кабинет у Софьи Григорьевны был весь белый, даже большинство корочек книг сливались с окружающей обстановкой. Из общего интерьера сильно выбивалась хозяйка кабинета. Ее загару «а-ля круглый год в солярии» могли позавидовать сами африканцы.
– Здравствуй, Эля, проходи, присаживайся, - с порога начала она.
На моем лице была маска отсутствующего выражения лица, ума и в целом состояния. Женщина присела в кресло напротив.
– Твоя бабушка рассказала мне кое-что, - интересно что, - и я пришла к выводу, что у тебя депрессия, - помогала себе жестикуляцией, на психолога она слабо похожа.
Депрессия – мамочка дорогая, кто бы мог подумать! Ситуация, конечно, комичная, но от такой тупости человеческой порой плакать хочется.
– Ты здесь, чтобы я тебе помогла, - еще одна наивная, - поэтому я буду тебе признательна, если ты введешь меня в курс дела, так сказать, объяснишь суть проблемы, - женщина проговаривала каждое слово так, словно перед ней отпетый псих.
– У меня нет никакой проблемы, - мрачно молвила я.
– А как же девочка с переломанным носом? – Нет, она пожалуй предполагала, что я грудничок и только слюнявчика не хватало.
– Она сама напросилась, - от идиотского выражения лица женщины мне стало как-то не хорошо, даже страшно.
– Эля, ты действительно думаешь, что можешь бить каждого, кого захочешь? – Вот черт, отчасти она была права, один кулак из двух у меня сильно «чесался».
– Это не моя проблема, - с расстановкой произнесла я, сделав особое ударение на последнее слово, но женщина не обратила на это внимания.