Омут. Книга вторая. Углы
Шрифт:
Итак, план. Собственно, его основа держалась на Шарлиз, а именно, на ее способности. В момент, когда Николай уходил на проверку датчиков на их территории, Матвей Николаевич оставался с нами. Всего-то надо было подождать и убедиться, что Николай ушел на достаточно дальнее расстояние и быстро вернуться не сможет. Затем, я подкрадывалась к Матвею Николаевичу, давала ему по голове каким-нибудь тяжелым предметом, которых здесь, как лягушачьей икры в болоте. А потом бы мы с Шарлиз вместе дружненько бежали, подхватив с собою карты, коммуникатор и телефон, по возможности,
Но нет. План с самого начала не заладился. Сперва Николай долго не желал уходить, все убеждался, что все будет в полном порядке во время его отсутствия. Затем старик все тяжелые предметы попрятал. Ведь помню, еще вчера тут или там лежал какой-нибудь ледокол или топорик. В день же нашего запланированного побега ни топорика, ни жалкого ледокола на прежнем месте не оказалось. Просто замечательно. Пришлось бить старика тяжеленным металлическим стулом, который я сама едва могла поднять. Матвей Николаевич входил в комнату и получил удар ножкой в грудь. Нет, не волнуйтесь, он не пострадал, даже наоборот – ему это было в радость.
– А я-то все жду, когда вы созреете, - усмехнулся он.
Для Шарлиз и переводить не пришлось. Она и так поняла, что дела плохи. Тогда я схватила огромный охотничий нож, который выпал из рук старика, когда я треснула его. С таким оружием я вполне хорошо смотрелась.
– Если вы нас не выпустите, я засажу этот кинжал настолько глубоко в ваше бренное тело, что вы и пискнуть не успеете, - хладнокровно, спокойно проговаривая каждое слово, молвила я.
Этот охотничий нож был единственным положительным моментом во всем испортившемся плане.
– Почему это я не верю тебе, детка? – брызжа слюной, вопросил он, потирая грудь в том месте, в которое его ударила ножка стула.
– Может быть, потому что глупы? – не меняя интонации, предположила я.
В ответ он нахально засмеялся.
– Дора, пожалуйста, сделай что-нибудь, - попросила Шарлиз, стоя невдалеке от старика.
– А вот и настоящие имена появились, - вмешался в мои мысли голос Матвея Николаевича.
– Пока я прошу по-хорошему: отдайте карты, коммуникатор и телефон и пропустите нас, - я не обратила внимания на его реплику.
– И только тогда останусь живым, а если не дам, что будет? Вот, допустим, коммуникатор у Николая, как и телефон. Так что же за одну карту меня убивать? – он просто напрашивался на удар холодным оружием.
Я стояла и хаотично думала: имею ли я право убивать человека? Ведь не мне решать сколько ему жить. С другой стороны, кто говорит об убийстве, я ведь только собиралась попугать его слегка. Пока я размышляла над вечным, Шарлиз подлетела к старику и крепко схватила за руку. Я просто остолбенела, наблюдая за ней. Девочка во все глаза смотрела в глаза старику, а он в свою очередь не мог оторвать своих от ее. Так всего лишь с момент они простояли, бешено глядя друг другу в глаза. А затем, он словно стал превращаться в камень. Секундой позже каменная статуя
– Что ты сделала? – заорала я, придя в себя.
– А что я должна была ждать тебя? А если бы он решил нас убить первым? – осуждающе вопросила она.
– Он бы этого не решил, - с твердой уверенностью ответила я.
– С чего ты взяла?
– Ему по приказу нельзя…
– Чьему приказу?
Если честно, я и сама не была уверена. Так, просто, строила догадки. Что, быть может, они работали на Наталью Викторовну и поэтому так странно переглядывались. Я, вообще, все странное и злое в мире связываю теперь только со своей биологической матерью.
Я убрала кинжал в ножны и спрятала во внутреннем кармане куртки. С помощью ключа мы смогли открыть все двери и выбраться наружу. Шарлиз успокоилась и настроилась на хорошую погоду. Уже через мгновение засветило солнце, открыв перед нами широкий обзор. Мы даже видели, как где-то на линии горизонта трудился Николай.
– И все же, зачем ты это сделала? – спросила я, когда мы направились в противоположную от Николая сторону.
– Чей-то голос в моей голове велел это сделать, - немного помедлив, призналась она.
– Ты можешь предположить, кому он принадлежал?
– Мужчине. Не молодому и не старому. Но я никогда раньше этого голоса не слышала.
– Он говорил четко?
– Да, по-американски.
– Это странно, - я вслух озвучила свою мысль.
Так или иначе, но побег наш все-таки состоялся. С одной потерей во вражеском полку. Мы шли несколько часов, не останавливаясь. Первой заныла Шарлиз. Выяснилось, что у нас нет с собой ни еды, ни питья. Но страшнее было второе, ведь мы черт знает где, и никто нам не поможет. А оставаться у ученых было невозможным. Младшая сестра потихоньку стонала, пока я размышляла, где можно достать хотя бы воду. Нет, ну вот растяпы! Вроде бы проработали план, а такую мелочь, как пропитание, забыли.
Через пару шагов я провалилась под снег. Упала в пещеру, верх которой слегка замело. И, кажется, повредила ногу. Шарлиз наверху растерялась, она не сразу сообразила, куда я делась.
– Ты не можешь подняться? – неуверенно прокричала она.
– Как? Здесь повсюду лед, - это было неопровержимой истиной.
Что ж, если мне изначально было суждено умереть молодой, то замерзнуть в пещере в Арктике наиболее поэтичный вариант.
– Что я могу сделать? – беспомощно пролепетала она.
– Ничего, разве что свалиться ко мне за компанию, - ее лицо тут же побледнело, я усмехнулась, конечно, это была шутка.
Несколькими минутами позже Шарлиз все же осенило.
– Знаешь, я, пожалуй, вернусь к ученым, - без особого энтузиазма прокричала она.
– Ты свихнулась? – оторопела я, - забыла, что там остался только Николай? Он тебя на месте прибьет за своего напарника.
– Но согласись, другого варианта нет: либо я иду туда за помощью, либо ты здесь замерзаешь, - с таким аргументом было тяжело не согласиться.