Он и две его жены, Кто-то за дверью, Леди из морга
Шрифт:
Я пассивно стоял рядом и смотрел на него, разъедаемый неуверенностью. "Что мне делать, - думал я, - если ее не окажется в отеле, если в придачу ко всему Анжелика окажется недосягаемой?"
– У вас нет такой клиентки? Нет Анжелики Хардинг?
Я услышал его слова, и сердце замерло у меня в груди.
– Подождите минутку.
– Пол взглянул на меня и спросил, прикрыв трубку ладонью: - Какая у Анжелики девичья фамилия?
Я вообще не подумал об этом. Я сказал Полу, что девичья фамилия Анжелики - Робертс. Пол снова заговорил в трубку:
– А миссис Анжелика Робертс?
– Его лицо стало менее
– Такая есть? Отлично!
– Он снова улыбнулся и после минутной паузы сказал: - Анжелика? Подождите немного.
Он подал мне трубку. Я ощутил дикое желание наказать Анжелику за все мои муки и тревоги. Ко всему прочему она еще и фамилию сменила…
– Анжелика?
– Алло, Билл?
– Ее голос напомнил мне, что речь идет не об абстрактной угрозе, а о живом человеке, и это несколько сбило меня с толку.
– Ты уже знаешь о Джейми?
– спросил я.
– Что именно?
– Ты не читала утренние газеты?
– Газеты? Я еще не выходила из номера. Но что может быть о Джейми в газетах?
– Джейми мертв, - сказал я грубо.
– Тело обнаружено прошлой ночью в его квартире.
Я услышал, как она отчаянно хватает ртом воздух. Потом наступила полная тишина. Наконец голосом столь тихим и слабым, что я с трудом смог его расслышать, она выдохнула в трубку:
– Нет, нет! Это невозможно!
– И, однако, это правда.
– Кто его убил? Кто…
– Это уже менее важно.
– Билл! Где ты? Я могу прийти к тебе?
– Это исключено, - сказал я.
– Я условился с тестем пойти вместе с ним на ленч. Но не выходи из отеля.
– Ладно.
– Что бы ни случилось, не выходи. Сиди у себя. Я загляну в отель, как только освобожусь после ленча.
– Хорошо, Билл.
– А если с тобой захочет повидаться человек из полиции, некий лейтенант Трэнт, то, ради Бога, любой ценой постарайся избежать встречи с ним.
– Полицейский? Ну… да. Понимаю. Ладно.
– Сиди в номере, ничего не делай и ничего не принимай, пока не повидаешься со мной.
Я опустил трубку на рычаг и обратился к Полу,
– Я должен идти на встречу с Си Джей.
– Разумеется, Билл. Чем я могу тебе помочь?
– Ничем.
– Билл, ты должен что-нибудь придумать.
– Ты так считаешь?
– Конечно, должен.
В эту минуту он был единственным человеком, лицо которого было лицом друга; человеком, которому я мог довериться целиком. Пол смотрел на меня с беспокойством.
– Я только хотел обратить твое внимание на один момент, Билл. Не забывай о надсмотрщике на плантации… о Си Джей! Я знаю, что случившееся между тобой и Анжеликой - это глупость. Во всем Манхэттене не сыскать мужчины, который не желал бы время от времени немножко разрядиться на стороне. И тебе не следует грызть себя по этому поводу. Но не забывай о Бетси. Женщины мыслят иначе, чем мы, а особенно женщины типа Бетси. Если она узнает о твоей вчерашней эскападе, если Элен расскажет ей об этом, то для тебя случившееся может иметь непредсказуемые последствия. Это может даже… - Он оборвал фразу.
– К черту! Не мне описывать тебе характер твоей жены!
Пол положил руку мне на плечо.
– Не горюй! Все как-нибудь обойдется. А теперь будь примерным вице-председателем и мчись к своему тестю.
Он проводил меня до лифта. Прежде чем я вошел
– И держи со мной связь. Старая, почтенная Мама-Фонд всегда в твоем распоряжении со своим широким лоном и материнской снисходительностью.
Я явился в кабинет Си Джей точно в час, на секунду опередив мистера Блэндона. Я даже успел отчитаться перед Си Джей о моем разговоре с Элен - результаты вроде бы удовлетворили Си Джей. Мистер Блэндон был очень важной особой. То, что Си Джей решил включить мою скромную персону в столь ответственное мероприятие, как этот ленч, было, несомненно, первым шагом признания во мне преемника старого Лэмберта.
Я знал, что должен показать себя с лучшей стороны, а потому во время ленча не расставался с самой обаятельной улыбкой, на какую был способен, говорил то, что должен был сказать, чтобы показать, что я не только первоклассный специалист и славный парень, но и способен поступать достаточно разумно там, где это нужно. По тому, как вел себя за столом Си Джей, я пришел к выводу, что сыграл свою роль не худшим образом; однако это не препятствовало тому, что этот долгий ленч был для меня мукой.
Мистер Блэндон был горазд по части выпивки: он пил так, как пьют в Беверли-Холлзе. Перед едой мы выпили по четыре гибсона, за ленчем пили вино, а в заключение - коньяк. После второй рюмки коньяка мистер Блэндон заметно оживился и выразил желание весело закончить столь удачно начавшуюся встречу. К моему ужасу Си Джей немедленно предложил ему мое общество для экскурсии по городу. Перед моими глазами замаячила кошмарная перспектива турне по коктейль-барам и ночным ресторанам в компании мистера Блэндона. Однако, к счастью, наш гость в последнюю минуту пришел к заключению, что устал, и решил, что будет лучше, если он вернется в отель и отдохнет от утомительного путешествия.
Когда мне, наконец, удалось вырваться, было почти четыре.
До отеля "Уилтон" я добрался на такси. У меня не было никакого конкретного плана, я вообще не мог думать пи о каком плане, так как был предельно измотан и одновременно возбужден алкоголем.
"Уилтон" был отелем средней руки, добропорядочным, заботящимся о своем реноме. В холле, оформленном в современном стиле, я справился у администратора об Анжелике.
– Не назовете ли вы ваше имя?
– Уильям Хардинг.
– Да, да. Мистер Хардинг. Мадам ожидает вашего визита.
Я вошел в кабину лифта, навевающую мысли о старых джентльменах и комнатных собачках чуточку моложе их, например, о скайтерьерах. Нервы мои были натянуты, и мне вдруг показалось, что в номере Анжелики, окажется лейтенант Трэнт.
Я постучал, и Анжелика открыла мне дверь.
– Еще никого из полиции у меня не было, - сказала она.
Глава 9
Я вошел следом за ней в унылую комнату. На комоде стоял радиоприемник, но это был автомат, в который нужно было бросить монету, чтобы он заработал. Потертый чемодан Анжелики стоял на складном стульчике. Все это казалось принадлежащим другому миру, даже сама Анжелика с тяжелыми прядями густых черных волос, с ее красотой, так часто заставлявшей меня предавать самого себя, красотой, которая теперь действовала на меня угнетающе, как, впрочем, и сам факт ее существования.