Он (мой) Порок

Макнамара Элена

— Чёрт! — вдруг восклицает Игнат, стукнув себе по лбу ладонью. — Забыл…

Запускает пальцы в карман джинсов, и через короткое мгновение в них оказывается маленький круглый предмет. Кольцо. Я зажмуриваюсь, а губы начинают дрожать.

— Лиз, — тихо зовёт парень и я смотрю на него. — Ты выйдешь за меня? Я ношу это кольцо последние два дня. Искал повод сделать всё правильно, но, по-моему, сейчас самый лучший момент. Спонтанный!

Медленно протягиваю руку, не в состоянии выдавить ни слова. Меня душат слёзы радости.

Игнат надевает мне кольцо, и я чувствую,

как дрожат его пальца. Всегда уверенный, даже самоуверенный парень испытывает смятение, и это греет мне душу.

— Я тебя люблю, — говорю тихо и глубоко вздыхаю, уткнувшись в его грудь носом.

— Я тебя люблю, — вторит мне Игнат, крепко обняв.

Мы сидим так бесконечное количество секунд, и я просто хочу продлить это мгновение.

— Пошли, Лиз, — шепчет Игнат, склонившись к моему виску губами.

— Куда? — отзываюсь я.

— Делать ребёнка.

Я чувствую, как он улыбается и, отстранившись, поднимаю на него взгляд.

— А как же кот? — интересуюсь с улыбкой.

— Позже, — ухмыляется парень.

Выходит из машины, обходит её и открывает мою дверь. Протянув руку, показывает, что его намерения решительные. Схватившись за ладонь Игната, позволяю ему достать себя из машины.

— Ты знаешь, с одного раза может и не получиться, — говорю ему, поцокав языком.

Он вскидывает брови, его лицо становится возмущённым.

— Кто сказал про один раз? Нет, Лиз! Ты не выйдешь из номера, пока мои старания не дадут результата.

Игнат тянет меня обратно в гостиницу, а я не могу стереть с губ улыбку. Она вызвана его решимостью, переливающимся бриллиантом в самом центре кольца на моём пальце и тем, что Игнат простил своего друга. Ведь не стал бы он покупать ему кота, если бы не простил. К тому же, сам хочет искупить свою вину.

В нашей жизни, наконец, всё становится правильным. Самоуверенный парень, каким он был, стал совсем другим. Когда-то он был пороком. Моим пороком. А теперь… Он мой будущий муж и отец наших будущих детей!

Бонус

Лиза

Рассматриваю себя в отражении зеркала. Провожу слегка влажными ладонями по белым кружевам платья и не верю, что это происходит сейчас со мной. Мне хочется попросить кого-нибудь, чтобы меня ущипнули… Вот только никого рядом нет.

Я всегда считала себя одиночкой. И раз уж никто и никогда не нёс за меня ответственность, я тоже не хотела отвечать за кого-то. Ни за подруг, ни за родственников которые у меня были, но не участвовали в моей жизни.

Близким стал только Виктор Иванович. Но я не видела его три года, потому что сбежала, как последняя трусиха. И до сих пор испытываю острое чувство вины перед ним. Что бы ни говорил Игнат, каким бы человеком ни был мой дядя, ко мне он относился с добротой и участием. А ещё он был таким же одиночкой, как я. В этом мы были похожи. И порой я всерьёз переживала за его дальнейшую судьбу. Знала, что он с лёгкостью построил новый дом взамен того, который поджёг Ренат. Страховка и личные накопления

Виктора Ивановича всё компенсировали. Но меня тревожило, что в новом доме он вновь стал отшельником. И что ему не с кем поговорить. И я всерьёз планировала пойти к нему с повинной…

Сегодня наша с Игнатом свадьба. Мы перенесли её на целый месяц по ряду причин. Основная — я неважно себя чувствовала половину первого триместра беременности. Меня постоянно тошнило, я похудела на четыре килограмма. Игнат был так перепуган, что я сама настояла на том, чтобы отложить свадьбу. И он придумал для нас скромную церемонию в маленьком уютном кафе на берегу моря. Добровольно отказался от пафосных вечеринок и шумного торжества. Всё это теперь перестало его интересовать.

У меня родителей не было, а своих Игнат на свадьбу не позвал. Приглашения были отправлены лишь самым близким. Его друзьям и Виктору Ивановичу. Но даже в самых смелых мечтах я не надеялась, что он придёт…

— Тут-тук, к тебе можно?

Дверь немного приоткрывается. Я, не глядя, безошибочно определяю, кому принадлежит этот голос. Вика!

Сестра Игната совсем недавно решила восстать из мёртвых. Три года Игнат считал её погибшей, а когда узнал, что это не так, попытался найти. Но Вика сама решила объявиться, как только узнала, что человек, которому была обещана отцом, женился на другой. Родителям о своём возвращении пока не сообщила.

Да и Игнат держит это в секрете, потому что чертовски зол на них. На мать — за её холодное безучастное равнодушие к жизням детей. А на отца — за стремление распоряжаться их жизнями.

Теперь дети Соколовых сами по себе. И это делает их лучше. Игнат сам зарабатывает на жизнь, не надеясь на наследство. А Вике только предстоит учиться жить, ни на кого не рассчитывая. Но теперь у неё есть выбор.

— Да, входи, — отзываюсь я, отвернувшись от зеркала.

— Мой братец сказал, что к тебе нельзя, но я всё равно прошмыгнула, — самодовольно улыбается девушка. — Ты прекрасно выглядишь, кстати!

Она восхищённо смотрит на моё платье. Оно не вычурное. Может, даже излишне скромное. Но на мне сидит как влитое. Тонкое белое кружево украшает длинный атласный подол. Неглубокое декольте красиво подчёркивает налитую грудь. А кружевной широкий пояс, обхватывающий талию, завязан сзади изысканным бантом. Даже округлившийся за последнюю неделю живот совершенно не портит образ невесты.

— Игнат всё перепутал, — улыбаюсь в ответ. — Это ему ко мне нельзя.

— Ничего, подождёт, — фыркает Вика. — Три года ждал, и каких-то полчаса — это мелочи.

Представитель ЗАГСа опаздывает, именно поэтому я сижу в этой комнате, которая служит подсобным помещением для работников кафе. Они любезно предоставили её беременной невесте. Я уже давно надела платье и смогла самостоятельно сделать причёску и нанести неброский макияж, хотя он совсем не помог моему осунувшемуся лицу.

Вика по сравнению со мной сияет красотой и лоском. Мы выросли в разных социальных слоях. В отличие от меня, умение выглядеть на все сто у неё врождённое.