Он, она и три кота
Шрифт:
— Я все понимаю, — оскалился Лешка. — Только ты не понимаешь, что взвыла бы без денег. Имея их и жалуя с барского плеча шубу, можно говорить, что деньги фигня, и лучше бы ты дома на диване лежал… А я знал, что меня теща сожрет, если я зарплату не принесу. И ты предпочитала не замечать, как мне тяжело. Да, ты писала мои курсовики, только мне нахрен этот диплом не пригодился. Его мать на стенку под стекло повесила. Но спасибо тебе за него огромное. И за литры сваренного кофе. И за детей спасибо. Я не устаю тебя благодарить, только ни черта не слышу в ответ.
Я стиснула зубы — на них скрипел сахар льстивых слов.
—
Лешка усмехнулся.
— Да откуда тебе знать мужиков… Меня ты за мужика никогда не считала. Я так, машина для зарабатывания денег. А от маленького Богдана ты сама отказалась. Не хочешь узнать его поближе? Не мужское это дело подгузники менять. Ему здоровый сон нужен. К Юле он будет обедать приходить. Ну? Хватит уже молчать! — почти рявкнул Супрядкин. — У Юли женские часики тикают, а у меня мужские. Я хочу жить с тобой не приходящим мужем. Так неровен час ты себе любовника заведешь, — усмехнулся он.
Сердце сжалось, но не до боли. Любовника у меня больше нет. И о нем Лешка все равно никогда не узнает. Я же столько лет не предъявляла ему претензий по поводу выполнения супружеского долга в отношении Юли.
— Уговор?
Лешка протянул руку, но я не подала свою.
— Я не решаю за других людей, — с трудом провернула я языком, чтобы не выматериться. — Я жду звонка от Юли. Богдан — ее сын, не мой.
— А я хоть твой муж?
Супрядкин ухмылялся, но наигранно.
— По закону — нет. Ты же юрист. По диплому, — попыталась посарказничать я, да выходило как-то топорно.
Губы тряслись. Еще этот долбанный маскарад! Какие маски? Мы масок вообще не снимаем, всю жизнь: ни дома, ни на работе!
Глава 7.5 "Белые тапочки"
— А ты-то за него замуж хочешь? — спросила меня Милена, протягивая белую чашку с чёрным кофе без сахара.
Через три часа мне нужно уже быть в клубе, но я не смогла заставить себя поехать домой наряжаться. Мне нужно было для начала разрядиться. Меня колотило, и я прошла по городу пару-тройку километров в надежде получить от колхидский колдуньи волшебную пилюлю: пару капель коньяка в кофе.
— Вопрос на засыпку, что ли? — усмехнулась Милена, присаживаясь на кожаный диванчик, коленками в мои, чтобы я не трясла ногой — лодочка с нее уже слетела.
— Не знаю, — я нервно дернула плечом и сунула руку в разрез блузки, чтобы поправить перевернувшуюся лямку бюстгальтера. — Я об этом не думала…
В бутике никого не было. Две клиентки ушли с покупками, пока я ждала кофе, а новые, наверное, боялись помешать моему допросу.
— Теперь надо подумать, — Милена не выдержала и опустила тяжёлую руку с бордовым маникюром мне на коленку. — Я знала, что это когда-нибудь случится. Алексей не железный. Он… — она поискала глазами эпитет и на полках справа и на вешалках слева и даже на потолке: нужного слова нигде не оказалось. — Надо думать!
— О чем? — сказала, глядя на дверь примерочной, таким тоном, точно спрашивала, какой цвет нынче в моде, кроме классического питерского серого.
— О вашей жизни вдвоем, — и тут же, не позволив мне даже возразить, скомандовала: — Бери пример с нас с Арсеном. Разные комнаты, встречаемся за ужином. И все у нас хорошо. Мы взрослые люди. Когда граф встаёт, графиня только ложится… — расхохоталась Милена грудным смехом и тут же смолкла. — Вы найдёте варианты не докучать друг другу, уверена.
— И? Зачем тогда жить вместе?
— Ради совместных ужинов. Надя, ты меня удивляешь! — Милена не хохотала, она злилась на мою детскую недогадливость. — Ну реально, от храпа мужа бабы страдают только в однушке. В остальных случаях решают просто спать в разных комнатах! Я чувствую, что постарела и не убеждай меня в обратном, пусть я на четыре года тебя младше. Организм есть организм, его не обманешь красивыми платьюшками! Так что если раньше мне действительно необходимо было прижиматься к мужской спине, чтобы заснуть, то сейчас я не могу пойти с мужем спать. Мне не уснуть, мне нужно фильм до двух ночи посмотреть, пару бокальчиков пропустить для хорошего самочувствия… Но Арсена не переделаешь, он в десять часов спит, в шесть уже на ногах, а я хочу спать минимум до девяти. Я год, наверное, приходила в общую спальню в два ночи и будила его. В итоге Арсен ворочался до четырёх и весь день разбитый ходил. Ну что, разводиться из-за того, что его жизнь сделала жаворонком, а меня вдруг в сову обратила? Мы не малые дети, мы ищем компромиссы, и если обручальное кольцо стало мало, мы не бежим в тот же день в ювелирку его растягивать: мы и так помним, что женаты, и нам не нужно для поддержания счастливого статуса светить колечками перед незнакомцами. Ну, дошло, лопух?
Мне не было смешно, хотя обычно Милена легко заражала меня смехом.
— Мы из-за Богдана развелись, а не из-за храпа. Лешка не храпит. Во всяком случае, не храпел тринадцать лет назад. Тринадцать! Охренеть… И снова замуж, ты о чем?
Милена, как единственная подруга, многое обо мне знала — намного больше, чем моя мать. Она была в курсе, что Лешка требовал второго ребенка и что я этого ребенка не хотела. Она не знала только одного — что яйцеклетка была все же моей. Даже не знаю, почему я не сказала — наверное, ангел-хранитель вовремя закрыл мне рот. Так что Лешка оставался в глазах подруги моим приходящим мужем с сыном от Юли, к которой я его выгнала прежде чем снова приголубить. Милена не одобряла моего решения, но держала нашу связь в секрете от Оливки.
Сейчас я могла прийти только к Милене. Не за советом — мы давно не живем в стране советов, а просто выговориться. Выдохнуть. Правда, вдохнуть пока полной грудью не получалось, и я снова принялась накручивать на палец бретельки лифчика. Нервы, чертовы нервы…
— О старости, моя милая, о старосте… Лешка сейчас выбирает, с кем ему стареть. Вернее, уже выбрал — тебя. Знаешь, я тоже так временами присматриваюсь к Арсену — брюзжит без дела, нос сделался больше, шея толще… Но ночью, в темноте, глаза все еще горят… Скоро мы будем любить в наших мужиках только душу… Ну, тебе белый костюм подбирать?
Я смотрела мимо подруги в плотный вельветовый занавес темно-бордового цвета, отгораживающий от меня зеркало примерочной, в котором я могла бы узреть себя в полный рост и в полной красе своих сомнений.
— Я не хочу стареть, Милена. Не хочу… У меня еще седых волос даже нет.
— Счастливая, — вздохнула жгучая красавица, утаскивая из моих трясущихся рук блюдце, чтобы отдать пустую чашку продавщице. — Я с тридцати крашусь… Но все же советую периодически заглядывать в паспорт, скоро фото менять…