Он придет
Шрифт:
– Аналогично.
– Я слежу за вашей деятельностью, поскольку испытываю большой интерес к бихевиоральной педиатрии. Мне особенно интересна ваша работа с детьми, которые стали жертвами Стюарта Хикла. Некоторые из них бывали и у меня. Родители очень высоко отзываются о вашей работе.
– Спасибо. – У меня возникло чувство, что от меня ожидались еще какие-то слова, но поднимать эту давно закрытую тему очень не хотелось. – И вправду припоминаю, что посылал вам письменные согласия на обработку данных…
– Да-да. Был рад сотрудничать.
Никто из нас какое-то время не заговаривал, после чего мы оба заговорили одновременно.
– То, что мне хотелось бы… – начал я.
– Так чем могу… – начал он.
В итоге получилась какая-то неразборчивая мешанина. Мы рассмеялись – ну просто старые добрые приятели, одного поля ягоды. Я предоставил инициативу ему. Ибо, несмотря на всю его любезность, хорошо чувствовал, какое грандиозное «я» скрывается за спадающей на лоб белой прядью.
– Вы пришли по поводу ребенка Куинн. Так чем я вам тут могу помочь?
Я посвятил его в ситуацию, стараясь как можно меньше вдаваться в детали и упирая на важность Мелоди Куинн как свидетеля и благоприятную природу гипнотического вмешательства. Закончил просьбой позволить ей отменить риталин ровно на одну неделю.
– Вы и в самом деле считаете, что этот ребенок может сообщить вам существенную информацию?
– Не знаю. Задаю себе тот же самый вопрос. Но, кроме нее, у полиции ничего нет.
– И какова ваша роль во всем этом?
Я быстро придумал себе подходящий титул.
– Я специальный консультант. Меня иногда привлекают, когда дело связано с детьми.
– Понятно… – Тоул задумчиво сплел пальцы и пошевелил ими, изобразив нечто вроде десятиногого паука. – Ну не знаю, Алекс. Когда мы начинаем снимать пациентов с дозировки, которая определена как оптимальная, то иногда нарушаем всю схему биохимического отклика.
– Так вы считаете, что ей нужно постоянно сидеть на медикаментах?
– Конечно же считаю! Иначе с какой стати я стал бы их прописывать? – Он не злился и не оправдывался. Спокойно улыбался, проявлял безграничное терпение. Послание было ясным: только идиот может сомневаться в решении такого человека, как он.
– А нельзя ли хотя бы просто уменьшить дозу?
– Можно, но это создаст ту же проблему. Я не люблю ломать схемы, которые приносят желаемый эффект.
– Понятно.
Я примолк, а потом продолжил:
– У нее, видно, серьезные проблемы, раз потребовалось аж шестьдесят миллиграммов.
Тоул нацепил на самый кончик носа очки для чтения, достал историю болезни и быстро пролистал ее.
– Давайте-ка глянем. Так… Да. Гм. «Жалобы матери на серьезные проблемы с поведением…» – После перелистывания еще нескольких страниц: – «Учителя сообщают о неспособности выполнять школьные задания. Трудности в концентрации внимания на более или менее продолжительное время». Ага, вот из последних: «Ребенок ударил мать после спора о необходимости держать комнату в чистоте». А вот и моя запись: «Плохие отношения со сверстниками, практически нет друзей».
У меня не было никаких сомнений, что под спором, на который он ссылался, следует понимать тот самый конфликт из-за гигантского плюшевого моржа, Жиртреста. Папиного подарка. Что же касается друзей, то откуда бы им вообще взяться? И ежу понятно, что управляющая компания под названием «М и М» такого безобразия в жизни не допустит!
– Довольно серьезная ситуация, как думаете?
Лично я думал, что все это полная херня. Здесь не имелось и намека на всестороннюю психологическую оценку. Почти всё – со слов матери, пообщался с ней и успокоился. Я смотрел на Тоула и видел перед собой типичного шарлатана. Обаятельного, седовласого шарлатана с кучей связей и правильными бумажками на стене. Меня так и тянуло ему это высказать, только вот никому от этого лучше не стало бы – ни Мелоди, ни Майло.
Так что я предпочел ответить уклончиво:
– Не готов сказать. Это ведь вы ее лечащий врач.
Любезная улыбка, которую я при этом изобразил, потребовала от меня определенных моральных усилий.
– Вот именно, Алекс. Вот именно. – Он откинулся в кресле и заложил руки за затылок. – Я знаю, что вы сейчас думаете. Уилл Тоул, мол, только и умеет, что таблетками пичкать, а стимуляторы – это такая же форма насилия над детьми, как и все остальные.
– Я бы такого не сказал.
Он лишь отмахнулся.
– Да ладно вам, я все равно знаю. И зла на вас за это не держу. У вас подготовка в области бихевиористики, и вы на все смотрите с точки зрения бихевиориста. Мы все так поступаем, узким специалистам вообще свойственна ограниченность восприятия – профессиональное туннельное видение, так сказать. Хирургов, к примеру, хлебом не корми, дай только что-нибудь удалить или отрезать. Мы вот выписываем лекарства, а вы, ребята, до смерти обожаете всё и вся анализировать.
Все это начинало все больше походить на лекцию.
– Спору нет, лекарства – это всегда риск. Но вопрос в том, насколько этот риск оправдан. Что перевесит – польза или вред? Стоит ли результат риска? Давайте рассмотрим ребенка вроде этой самой Куинн. Что там у нее в анамнезе? Для начала гены – оба родителя в интеллектуальном плане несколько ограниченны. – Слово «ограниченны» прозвучало в его устах как оскорбление. – Паршивые гены, бедность и неполная семья. Безотцовщина – хотя в ряде случаев детям лучше не иметь перед глазами ту ролевую модель, которую могут обеспечить такого рода отцы. Плохие гены, плохое окружение. Ребенок еще не успел покинуть материнского чрева, а уже стал жертвой сразу двух отрицательных факторов! И что удивляться, когда вскоре мы видим все эти показательные симптомы – антиобщественное поведение, непослушание, плохую успеваемость в школе, неуправляемую импульсивность?
Мне вдруг ужасно захотелось вступиться за маленькую Мелоди. Ее собственный добрый доктор описывал ее как совершенно пропащую оторву. Но я промолчал.
– Такому ребенку, – продолжал Тоул, снимая очки и откладывая карточку, – нужно хотя бы с грехом пополам успевать в школе, чтобы в дальнейшем обеспечить себе некое подобие достойной жизни. Иначе и в следующем поколении мы получим все тот же пример ПКУ.
ПКУ. «Предрасположенность на клеточном уровне» [18] . Заковыристое выражение из медицинского жаргона, не имеющее никакого отношения к цитологии [19] , – таким завуалированным образом медики расписываются в собственной несостоятельности, объясняя проблемы безнадежного пациента какими-то неисправимыми особенностями его организма. Про загадочную «предрасположенность на клеточном уровне» можно услышать даже тогда, когда упорно не желает срастаться банальный перелом руки или ноги. Типа тот случай, когда медицина бессильна.
18
Piss-Poor Protoplasm, PPP, – действительно странный жаргонный термин. Американские врачи употребляют его по привычке, не вникая в смысл, – как идиому. Сразу припоминается «Лекарь поневоле» Мольера – тот и впрямь мог объяснять какие-то проблемы пациента «плохой протоплазмой».
19
Цитология – раздел биологии, изучающий живые клетки, их строение, функционирование, процессы клеточного размножения, старения и смерти.