Он придет
Шрифт:
Постоянно подыгрывать Тоулу мне уже порядком надоело, но у меня было чувство, что это просто некий ритуал, что если я соберу свою волю в кулак и позволю ему с улыбочками смешать меня с дерьмом, то не исключено, что в итоге я все-таки получу то, за чем пришел.
– Но при подобных генах и таком окружении ребенку никогда не добиться даже такой малости – без помощи со стороны. И вот тут-то и наступает черед стимулирующих препаратов. Эти таблетки позволяют ей достаточно долго сидеть на одном месте и достаточно долго уделять чему-то внимание, чтобы хоть что-то выучить. Они контролируют ее поведение до той степени, когда она перестает проявлять враждебность к окружающим.
– У меня создалось впечатление, что мать использует этот препарат не по назначению – дает ей дополнительную таблетку в те дни, когда ожидается большой наплыв посетителей.
– Надо будет проверить. – Похоже, что сказанное его ничуть не озаботило. – Не следует забывать, Алекс, что этот ребенок существует не в вакууме. Имеется и социальная составляющая. Если ей и ее матери негде будет жить, это не сильно-то поспособствует излечению, так ведь?
Я слушал, не сомневаясь, что последует и продолжение. И впрямь:
– А теперь вы можете спросить: а как же психотерапия? Как насчет коррекции поведения? Мой ответ таков: да о какой коррекции можно в такой ситуации говорить? Нет абсолютно никаких оснований полагать, что данная конкретная мать обладает достаточным потенциалом адекватной самооценки для осознания собственной психодинамики и оперативного изменения мотивов собственного поведения, чтобы успешно извлечь пользу от подобной психотерапии. У нее полностью отсутствует способность даже просто следовать стабильной системе правил и положений, необходимых для модификации поведения. Все, на что она способна, – это просто не забыть три раза в день дать ребенку таблетки. Таблетки, которые достаточно эффективно действуют. И могу откровенно вам сказать: я не испытываю и капли вины за то, что их прописал, потому что уверен – для ребенка это единственная надежда.
Блестящий финальный аккорд. Несомненно, что на ежегодном благотворительном банкете в Западном педиатрическом он сорвал бы бурные аплодисменты среди присутствующих там дам. Но на самом деле все это чушь собачья. Псевдонаучная тарабарщина, изрядно замешанная на снисходительном фашизме. Сделаем «недочеловеку» укольчик, и он вмиг станет добропорядочным гражданином!
По ходу этой речи Тоул малость завелся. Но теперь был опять безупречно спокоен и собран, столь же обаятелен и столь же уверенно держал себя в руках.
– Что, не убедил? – улыбнулся он.
– Дело не в этом. Вы подняли ряд интересных положений. Мне надо их как следует осмыслить.
– Осмыслить – это всегда полезно. – Тоул потер руки. – А теперь, возвращаясь к тому, за чем вы пришли… и, пожалуйста, простите мне эту маленькую диатрибу [20] . Вы действительно считаете, что снятие этого ребенка со стимуляторов сделает ее более восприимчивой к гипнозу?
– Да, считаю.
– Даже несмотря на то, что ее способность к сосредоточению ухудшится?
20
Резкая обличительная речь.
– Даже несмотря на это. У меня есть способы гипнотической индукции, рассчитанные специально для детей с короткой продолжительностью концентрации внимания.
Белоснежные брови полезли вверх.
– Надо же!.. Надо мне будет как-нибудь поинтересоваться. Знаете, я и сам одно время баловался гипнозом. В армии, в целях снятия болевых ощущений. Немножко в курсе, что там и как.
– Могу прислать вам несколько последних публикаций.
– Буду очень благодарен, Алекс. – Он поднялся, давая понять, что мое время вышло. – Был рад познакомиться.
Очередное рукопожатие.
– Я тоже, Уилл.
Меня от всего этого уже начинало тошнить.
Незаданный вопрос повис в воздухе. Тоул перехватил его на лету.
– Я сообщу вам, что собираюсь предпринять, – сказал он, едва заметно улыбаясь.
– Да?
– Я хочу хорошенько все обдумать.
– Понимаю.
– Да, сначала я все хорошенько обдумаю. Позвоните мне через пару деньков.
– Обязательно, Уилл.
Да чтоб у тебя за ночь все волосы и зубы выпали, лицемерная ты сволочь!
Когда я шел обратно, Эдна сверлила меня недобрым взглядом, а Сэнди приветливо улыбнулась. Не обращая на обеих внимания, я спас Майло от троицы сопляков, которые уже лазали по нему, словно по горке на детской площадке. Продравшись сквозь кипящую банду буйных малолеток и их мамаш, мы укрылись в безопасной тиши автомобиля.
Глава 5
Пока мы ехали обратно ко мне, я пересказал Майло свой разговор с Тоулом.
– Демонстрация силы. – Лоб его собрался в складки, на скулах заиграли желваки.
– Это и что-то еще, чего я так до конца и не пойму. Странный мужик. Общается очень вежливо, чуть ли не подобострастно – а потом ты вдруг понимаешь, что он гнет какую-то свою хитрую линию.
– Зачем он тащил тебя в такую даль для чего-то вроде этого?
– Не знаю. – Действительно, непонятно, почему в такой напряженный день Тоул выкроил время для неспешной лекции. Весь наш разговор вполне уложился бы в пятиминутный телефонный звонок. – Может, это для него развлечение – натянуть нос другому профессионалу.
– И на фига такие развлекухи занятому человеку?
– Угу, но «эго» на первом месте. Я уже встречал людей вроде Тоула, которых хлебом не корми, а дай покомандовать, почувствовать себя боссом. Куча таких типов заканчивают тем, что возглавляют всякие департаменты, становятся деканами и председателями комитетов.
– А также капитанами, инспекторами и начальниками полиции.
– Точно…
– Будешь звонить ему, как он предложил? – В голосе у него проскальзывали откровенно пораженческие нотки.