Он
Шрифт:
Ланге не ответил. Даже не обернулся и уже вскоре послышался звук закрывающейся двери, а у меня на губах растеклась горечь, в груди все болезненно сжалось.
Глава 23. Чувства
С трудом, но я встала с кровати и на подрагивающих ногах пошла в ванную комнату. Там включила теплую воду и встала под душ, но кожу покалывало так, будто я сильно продрогла. Я взяла мочалку и стала бездумно тереть кожу. Сильно. До покраснения и боли, но сейчас на это совершенно не обращала внимание.
На душе было
Я сильнее сжала в ладони мочалку, а потом бросила ее в стену, после чего села на холодный кафель, вплетая пальцы во влажные волосы. А чего я ждала? Признания в чувствах? Нет. Поцелуи? Объятья? Ланге всегда и везде использовал людей в своих интересах, не разменивался на нежности. Было глупо ожидать от него нормального человеческого поведения. Стоило сразу забыть про близость. Нельзя проявлять столько наивности. Я же понимала, на что согласилась. Или... нет? Почему я вообще так быстро расплылась и сдалась ему? Я не любила его. Я не чувствовала к нему ничего кроме... черт возьми, хватит об этом рассуждать.
Из ванной я вышла лишь потому, что хотела поскорее уехать из этого номера, в котором меня буквально раздирали эмоции. Здесь каждый угол напоминал о том, что я должна была забыть. Я надела платье, но, поскольку нижнее белье было порвано и мне пришлось его выбросить, я была без трусиков и лифчика. Чувствовала себя жутко неуютно и постоянно поправляла платье.
В коридоре уже ожидал телохранитель, который безмолвно провел меня к лифту, а потом и к машине. А я постоянно прятала взгляд в пол и кусала губы. После того, как приехала в особняк Ланге, поднялась к себе, переоделась и рухнула на кровать.
Тело все еще помнило его прикосновения, а так же ощущения близости с этим мужчиной, а сознание — его безразличие и уход.
Куда уехал Ланге? Где сейчас был? А, вдруг, он с той женщиной? Поразвлекся со мной и поехал к той, которая была более интересна?
В дверь постучали. Я не имела ни сил, ни желания вставать с кровати, поэтому просто сказала:
— Входите. Дверь не закрыта.
Перевернувшись на бок, я увидела, как в мою спальню вошла горничная и на столик поставила поднос, на котором я увидела чай и тарелку с домашним печеньем.
— Что это? — я приподняла бровь. Завтрак, обед и ужин всегда проходил в строгом порядке и я удивилась тому, что мне принесли еду в такое позднее время. Тем более, в спальню, а не в обеденный зал.
— Распоряжение господина Ланге, — ответила горничная. — Я не знала, что принести вам к чаю. Если вы хотите что-нибудь другое…
— Нет, все нормально. Я люблю печенье. Спасибо вам, — я поднялась с кровати и подошла к столику.
Горничная пожелала доброй ночи и ушла, а я села на стул и посмотрела на поднос. Помимо чая и печенья я увидела стакан с водой и пластинку с обезболивающими таблетками. В каждом поступке Ланге прослеживалась холодная логика. Лекарство нельзя пить на голодный
Я поморщилась. Внизу живота все ныло и тревожно болело, поэтому я сразу выпила одну, а потом взяла в руки чашку с горячим напитком. В целом подобный поступок со стороны Ланге казался верхом заботы, но развивать размышления в таком направлении точно не стоило. Вдруг я опять начну мечтать и поверю, будто ему не совсем на меня наплевать? Нельзя обольщаться. Все происшедшее лишь разовая интрижка для Райнера. Он первых красавиц Германии способен отправить к черту. Что говорить обо мне, рядовой девчонке из детдома?
Я надкусила печенье и невесело усмехнулась. Вот как Ланге меня воспринимает — легкий перекус, не более того. Я значу для него не больше, чем это печенье, довольно вкусное и приятное, но совершенно незначительное.
Ночью я почти не спала. Лежала на кровати и в полумраке спальни смотрела на потолок. Думала про прошедший вечер и про Ланге. Совершенно не знала, как вести себя дальше, но утром встала задолго до завтрака. Приняла душ, оделась и привела себя в порядок, после чего пошла завтракать.
Сердце пропустило удар, а потом забилось учащенно, когда я увидела Ланге в обеденном зале. Еще и щеки начали гореть от смущения, распространяя жар по всему телу. Но я все же переборола себя и, садясь за стол, сказала:
— Доброе утро.
Ланге поднял голову и посмотрел на меня. На мое приветствие еле заметно кивнув. Удивительно. Это впервые, когда мое обращение к нему не осталось полностью без ответа.
Я взяла в ладонь вилку и начала перебирать салат. Есть совершенно не хотелось, поэтому я почти не притронулась к еде, но постоянно посматривала на Ланге. С одной стороны, мне было жутко неловко просто находиться рядом с мужчиной, который вчера взял меня, а, с другой стороны, кожу так и покалывали мурашки.
— Ты же сейчас едешь на работу? — рискнула завести разговор. — Когда вернешься?
— Вечером.
Он ответил. Как всегда холодно и, казалось, что без каких-либо эмоций, но Ланге мне ответил. Я даже вздрогнула от неожиданности. А после сильнее сжала вилку в ладони и решила продолжить разговор.
— Я очень сильно хочу увидеть Ганновер. Можно я поеду в город?
Ланге поднял взгляд своих пустых стальных глаз и им буквально обжег меня. Несколько секунд тишины, после чего он сказал:
— Охрана отвезет тебя.
— Так мне можно посмотреть город? — переспросила. На это ответа не последовало, но уже и так было ясно, что Ланге меня отпускает. Хоть и под присмотром телохранителей, но все же.
Судя по всему, Ланге на завтрак пришел раньше меня, так как уже заканчивал пить кофе. Он поставил чашку и, вставая из-за стола, сказал мне:
— Ночью придешь в мою спальню.
— Зачем? — я приподняла бровь и встрепенулась. Сердце забилось учащенно.
Ланге не ответил. В этот момент, у него зазвонил телефон и мужчина, ответив короткой фразой, пошел к выходу, слушая то, что ему говорил собеседник, а я еще долго сидела и в ладони сжимала вилку.