Она была создана для меня
Шрифт:
Черт побери. Меньше всего мне нужно, чтобы она меня смешила.
— Да, хорошо, — бормочу я, хмуро глядя в пол. — Тогда давай разберемся с этим. Прежде всего, нам нужно решить, что мы хотим сказать архитектору в понедельник.
Вайолет поднимает плечо. — Мы знаем, что ему сказать. Разделить дом на квартиры. Сделай его современным.
— Да… Мы не будем этого делать.
Наступает тишина, а затем: — Прости?
— Я же сказал, мы не будем удалять эти оригинальные черты.
Она закатывает глаза. — Я знаю, ты хочешь оставить
— Мы сохраним эти вещи, — твердо говорю я.
Ее руки опускаются на бедра, и она смотрит на меня. — С чего ты взял, что можешь решать это?
— Я бригадир. Рич попросил меня возглавить этот проект.
— Да, и меня он тоже попросил.
— Но ты ничего не знаешь о ремонте дома, — говорю я, мой голос повышается в отчаянии.
Ее глаза сужаются, и во мне просыпается чувство вины. Ее отец сказал мне это по секрету, и она старается изо всех сил. Даже я это вижу.
— Может, и нет, — выдавливает она сквозь стиснутые зубы, — но я понимаю, как важно оправдать ожидания клиента по проекту.
— Это не…
Я качаю головой, отводя взгляд, поскольку понимаю, что дело не только в отсутствии у нее опыта. Я вспоминаю ту женщину, которую встретил в "Джо", ту, которая восхищалась историей этого района и грустила, видя, как она стирается. — Знаешь, что меня больше всего бесит, Вайолет?
Она вскидывает руки вверх. — Понятия не имею.
— Когда мы познакомились, ты говорила о том, как сильно любишь эти старые здания. А теперь ты делаешь все возможное, чтобы вычеркнуть историю из этого здания.
— О, теперь ты хочешь поговорить о том, что произошло в день нашей встречи?
— Я не об этом, — говорю я, застигнутый врасплох. Меньше всего мне нужно, чтобы она снова давила на меня и заставляла признаться, что я собирался пригласить ее на свидание. — В "Джо" ты сказала…
— Я знаю, что я сказала. В отличие от некоторых людей, — она пристально смотрит на меня, — я могу вспомнить, что произошло в тот день.
Не кусайся.
— Тогда почему, если ты говоришь о важности сохранения старых зданий, вы так настаиваешь на разрушении этого?
— Это немного драматично. Мы вряд ли его разрушим. Но папа сказал…
— Так это потому, что он твой отец?
— Нет, это… — Она переместила свой вес, внезапно почувствовав себя неловко. — Это потому, что он наш клиент, — говорит она после паузы. — Важно, чтобы клиент был доволен.
— Да, — соглашаюсь я. — Но он сказал, что доверяет нам делать то, что нужно. Я знаю Рича очень давно…
Вайолет смотрит на меня так, будто я совсем тупой. — Думаю, я знаю его дольше.
Я поднимаю взгляд к потолку, стараясь сохранять спокойствие.
— Технически да, но не как взрослый. И не как друга. И я думаю, что мы можем сделать этот проект лучше, чем он мог себе представить. Он выбрал меня руководителем этого проекта, и он знает, как я работаю. Это риск, но я верю, что в итоге он будет благодарен.
Она открывает
— Ты не понимаешь, — бормочет она, отворачиваясь. И прежде чем я успеваю сказать что-то еще, она вставляет наушники и возвращается к ноутбуку.
Вайолет
В субботу утром Сэди говорит мне, что я должна отдохнуть от работы. С тех пор как Кайл обвинил меня в том, что я ничего не знаю о работе, которой мы занимаемся, — и вполне справедливо, — я приклеилась к ноутбуку, узнавая как можно больше. Я пытаюсь сказать Сэди, что не могу сделать перерыв — мне еще предстоит провести столько исследований, — но она настаивает, что несколько часов вдали от ноутбука и листочков пойдут мне на пользу.
Мы едем на поезде в Манхэттен, потому что она хочет посетить огромный магазин Barnes & Noble на Южном площади.
— У них самый лучший ассортимент романов, — сказала она мне, когда я спросила, зачем нам туда ехать. Сэди обожает романтические романы.
Я с радостью ей подчиняюсь. Она разрешает мне спать на своем диване — даже если большинство моих ночей не такие спокойные, как хотелось бы, — и, кроме того, я не общалась с ней как следует с тех пор, как приехал. Как обычно, я с головой погрузился в работу.
Я смотрю в окно, пока мы едем по Уильямсбургскому мосту, и между стальными балками моста мелькают Эмпайр-стейт-билдинг и Восточной реки, как на старой кинопленке. У меня что-то замирает в груди при виде города, в котором я выросла, города, который я покинула ради работы и в который вернулась в момент отчаяния. Я не остановилась, чтобы оценить, что я здесь — что я дома, и это действительно здорово. Я так скучала по этому месту.
Когда мы выходим из метро на Юнион-сквер под теплые солнечные лучи и гул города, это чувство усиливается. Мы идем по тени небольшого парка, звуки транспорта и люди, снующие по фермерскому рынку, напоминают мне о том, что это место живое.
Сэди была права — отдохнуть от работы было хорошей идеей.
— Ты тихая, — говорит она, подталкивая меня, когда мы пересекаем парк. — Ты в порядке?
Я улыбаюсь. — Да. Просто думаю о том, как сильно я соскучилась по Нью-Йорку.
— Правда? — Она взволнованно поворачивается ко мне, ее дикие рыжие кудри рассыпаются по плечам. — Это значит, что ты переезжаешь обратно насовсем?
Я не могу удержаться от смеха. Мы с Сэди были неразлучны в старших классах, но потом я уехала из штата в колледж и поступила на работу в DigiSwap, и наша дружба переросла из междугородних звонков в редкие смс. Моя карьера стала центром моей вселенной и не оставляла места ни для чего другого. Конечно, я скучала по Сэди, но большую часть времени я была слишком занята, чтобы думать об этом.
Сейчас, когда я снова здесь, со своей подругой, я начинаю задаваться вопросом, как я могла допустить такое — как я могла вот так просто оставить нашу дружбу.