Она была создана для меня
Шрифт:
Мои брови сошлись на линии роста волос. — Ты серьезно?
Она кивает, указывая на книги в моих руках, и я опускаю взгляд. Восстановление дома в городе — эту я не читал. Но две другие — "Кирпичи и браунстоун" и "Старые бруклинские высоты" — мне хорошо знакомы.
Ух ты. Я не ожидал такого.
— Я немного почитала на выходных, и мне кажется, что история этих таунхаусов очень важна. Мы не можем лишать их этого.
Я смотрю на нее, и в груди разливается тепло. Она действительно обратила внимание на то, что я
— А что насчет твоего отца?
— Ну… да.
Она зажала нижнюю губу между зубами, задумчиво покусывая ее. Боже, как мило, когда она так делает. Я возвращаю взгляд к книгам.
Через мгновение она говорит: — Для меня важно, чтобы он был доволен проектом.
— Да, для меня это тоже важно.
— Может быть, мы сможем найти какой-то компромисс? Например, разделим его на несколько квартир, но сохраним оригинальные черты.
Я перекладываю книги в другую руку, размышляя.
— Может быть. Но для этого нам придется потерять большую часть истории, потому что нам придется многое изменить, чтобы разместить кухню и ванную на каждом этаже.
Ее плечи опускаются. — Да, наверное, ты прав.
— Но… что, если мы сделаем две квартиры, каждая из которых будет разделена на несколько уровней? Тогда мы могли бы сохранить многие оригинальные черты, но при этом получить два отдельных места. — Я почесал свою неухоженную бороду, обдумывая, как это может сработать. — Подвал и первый этаж могут быть одной квартирой, и у них будет двор, а два верхних — другой.
Вайолет смотрит на меня, склонив голову на одну сторону в раздумье.
— Я могу на это посмотреть.
Ее глаза блестят, когда она перебирает в уме эту идею.
— Мы сохраним исторические особенности здания, например, оригинальные полы, гипсовую лепнину и камины, но при этом добавим неожиданные современные штрихи, например, смелую цветовую палитру, латунные светильники на кухне и в ванной.
Я киваю, в моей голове формируется образ. Я совершенно точно вижу, как это может сработать. Это похоже на то, что я делаю с домиками в штате Мэн — сохраняю историю, но при этом добавляю более современные элементы, например, большие окна. И, знаете, водопровод.
— Мне нравится, — говорю я. — И думаю, твоему отцу тоже. Он хочет, чтобы квартиры привлекали покупателей, а это гораздо вероятнее, если они будут уникальными. И это именно то, что мы создадим.
— Хорошо, — медленно произносит Вайолет, кивая. — Да, хорошо. Я тебе доверяю.
— Правда?
Я не должен тянуть за эту ниточку, но слово вылетает изо рта прежде, чем я успеваю подумать дважды.
Ее глаза слегка сужаются, когда она изучает мое лицо. Я не знаю, почему она мне доверяет. Я солгал ей о том, что произошло в день нашей встречи, и с тех пор вел себя с ней как мудак. Я ненавижу себя за это.
— Да, — наконец говорит она.
Мне так приятно наконец-то согласиться с проектом, что я не могу не ухмыльнуться. Она ухмыляется в ответ. Мы смотрим друг на друга еще мгновение, и свет в глазах
Я отвожу взгляд, расстроенный. Вот почему мне нужно держать ее на расстоянии, потому что как только мы с ней сблизимся, чувства между нами вернутся к тому, что было в день нашей встречи в "Джо". То чувство, когда мы общались, флиртовали и оба видели что-то большее.
То, чего у нас не может быть.
— Отлично, тогда мы согласны, — бормочу я, поворачиваясь, чтобы направиться обратно в гостиную.
Вайолет колеблется, затем следует за мной. Она замирает, когда ее взгляд падает на письменный стол в углу и раскладной стул, стоящий за ним.
О, черт. Я и забыл об этом.
— Это… для меня? — неуверенно спрашивает она.
— Да.
Я кладу ее книги сверху, любуясь отделкой. Ничего причудливого: старая дверь, которую я нашел в подвале и которая была слишком запущена, чтобы снова использовать ее в качестве двери, но когда я покрыл ее лаком и добавил ножки, получился отличный стол. Он достаточно большой, чтобы разложить все вещи и, надеюсь, перестать так сильно горбиться над ноутбуком.
Она подходит к столу и ставит сумку, глядя на стол. — Это ты сделал?
Я киваю, поворачиваясь, чтобы выйти из комнаты, пока она не успела задать слишком много вопросов. Да, я провел выходные, делая для нее стол, тщательно строгая, шлифуя и покрывая лаком старое дерево двери, чтобы сделать для нее гладкую поверхность. Да, это была большая работа. Нет, наверное, мне не стоило этого делать.
— В…вау. Спасибо. Это идеально.
В ее голосе звучит благоговение, и, несмотря ни на что, я смотрю на нее. Она наклонилась вперед над столом, любуясь им, и я по глупости позволяю себе восхититься тем, как джинсы обтягивают ее идеальную попку.
Прежде чем я успеваю остановить себя, я представляю, как подхожу к ней сзади, прижимаюсь к ее мягким изгибам и зарываюсь лицом в ее волосы.
Отвращение захлестывает меня, как только эта мысль появляется. Я не должен думать о дочери своего друга в таком ключе.
— Не за что, Вай, — говорю я, и мой голос становится хриплым. Я впервые назвал ее Вай, и мне интересно, заметит ли она это.
Заметит.
Она поворачивается ко мне, ее глаза расширены, а рот искривлен в неуверенной улыбке.
Это больно бьет меня в грудь, и я отворачиваюсь, засовывая руки в карманы.
— Я не хочу, чтобы твои вещи валялись по всему полу, — бормочу я. — Они мешают.
Я выхожу из комнаты прежде, чем успеваю заметить выражение ее лица.
Я кладу записи на новый стол Вайолет и отправляюсь на обед, не говоря ни слова. Я провел все утро, избегая ее — снова, — что вряд ли поможет, учитывая, что нам нужно работать вместе. Такими темпами мы даже не начнем проект, не говоря уже о том, чтобы закончить его.