Она читала на ночь
Шрифт:
– Вы пригласите меня или нет? – усмехнулся гость.
– Нет.
– Но… это невежливо.
– У меня плохое воспитание.
– Я все равно не уйду! – заявил Филипп. – Буду стоять здесь, у вас под дверью, пока вы не сжалитесь. Соседи начнут любопытствовать. Вам просто некуда деваться!
– Что вам нужно? Я, кажется, объяснила по телефону…
– Ксения, нам необходимо поговорить, – настаивал господин Чигоренко. – Я не уйду, пока вы не согласитесь. Хотите, поговорим у вас. Или поедем за город. Выбирайте.
– Хорошо… – Ксения поняла, что Филипп настроен решительно и не собирается
– Вот и отлично! – обрадовался Чигоренко.
– Подождите меня внизу, я только поставлю цветы в вазу и спущусь.
Глава 18
Осиан-айо стояла в растерянности, пытаясь расслышать внутренний зов. На Анте царила теплая сиреневая ночь. Все спали. Осиан-айо уселась на песок и закрыла глаза. В отсутствии Фария Анта казалась ей чужой и только напоминала о том, что его нет рядом.
Прохладный ветер развевал ее длинные золотистые волосы. Осторожно ступая по воде, она ощущала прогибающееся, гладкое и мягкое дно. Вода едва прикрывала щиколотки. Оси зашла так далеко в море, что уже не видела берега и остановилась, подчиняясь неосознанному импульсу.
В бархатной черноте моря, на небольшом расстоянии от нее, появился дивный яркий цветок. Он растекался по волнам, двигался, распускаясь плоскими, лежащими на воде лепестками света. Осиан-айо подняла голову. В темно-лиловой вышине неба пульсировало, словно нетерпеливое сердце, сияющее кольцо. Цветные лучи от него брызнули и потянулись к водам Анты.
– Это «Слатар»! – догадалась Осиан-айо.
Корабль засверкал белой звездой. Опускаясь ниже и ниже, он расцвел языками малинового пламени. Вскоре Осиан-айо уже обнимала Фария, прижимаясь к его разгоряченному стремительной посадкой телу. Содрогаясь от избытка чувств, она готова была сгореть, слиться с ним и исчезнуть без следа. Фарий снова рядом! Единственное избранное ею существо во всей великой бесконечности.
– Ты скучала без меня?
– Безумно!
Ветер тормошил светлые кудри Фария, в его глазах вспыхивали алые отблески ночного неба. Он улыбался, мягко прижимая к себе Осиан-айо.
– Пообещай, что мы теперь всегда будем вместе. – Она подняла глаза и внимательно смотрела на Фария.
– Обещаю.
Оси немного удивилась той легкости, с которой он дал ей это обещание. Чего она еще не знает о нем?
Вскоре небольшой отряд Фария покинул Анту.
Приятный сиреневый полумрак «Слатара» нравился Осиан-айо. Во время перелета они с Ансон любовались картинами космоса. Особенно хороши были густые скопления звездных
Фарий находился рядом, вместе с женщинами внимая зазывным песням светящихся и текучих плазменных образований. Звуки волновали его, отвлекая от дела…
Ксения отложила книгу и задумалась. Прочитанное ускользало от ее внимания. Перед глазами все время возникали эпизоды загородной поездки с Филиппом Чигоренко.
Он привез ее к небольшому озеру. Стояло ясное, теплое безветрие. По берегам озера росли камыши и мята, в воздухе носились голубые стрекозы. Сосны отражались в прозрачной воде.
Филипп поставил машину на невысоком сухом пригорке, расстелил для Ксении плед и занялся костром.
– Разведение огня – мужское дело, – заявил он.
Ксения не стала спорить. Хорошо было лежать и смотреть, как Филипп рубит толстые ветки, складывает их, как прозрачные языки пламени, разгораясь, лижут дрова. Ксения воспринимала мир по-особому. Для нее кроме красок и линий окружающей природы существовали еще иные цвета и оттенки. Она называла их «красками жизни». Это были чувства, эмоции и переживания людей, которые она видела как сложные, узорные и многоцветные картины, движущиеся в своем собственном ритме. Они были похожи на радужные мозаики, меняющиеся то плавно, то толчками, в зависимости от колебания настроений.
Только когда Ксения оказалась в среде художников, она поняла, что никто больше не видит ничего подобного. Ее восприятие уникально. Она переносила его на полотно; получались необычные, ни на что не похожие картины. Как ни странно, их охотно раскупали.
– Хотите вина?
Филипп вернул Ксению к действительности. Он сел рядом и протянул ей стакан с красным вином.
– А вы?
– Я за рулем.
Ксении хотелось пить. Вино оказалось приятно кисловатым, с привкусом черного винограда.
– Вы… хотели поговорить со мной? О чем?
Чигоренко задумчиво смотрел на пламя, пожирающее сухие ветки. Было похоже, что с ним происходит то же самое. Откуда ни возьмись, в его душе родилось чувство, пожирающее его подобно этому огню. Выходит, он сухая ветка? Вернее, был веткой. А теперь?
– Что останется после того, как догорит этот костер? – спросил Филипп.
– Пепел…
– Приятно слышать, – невесело усмехнулся он. – И все?
– Все. Дерево дает жизнь огню. Во время горения скрытая в нем энергия освобождается. А почему вы спрашиваете?
– Я люблю вас, Ксения, – сказал Филипп. – Этот огонь все сильнее разгорается во мне. Я бессилен помешать ему. Нет ни дня, ни ночи, ни единой секунды, когда бы я не думал о вас. Назовите это страстью, безумием, болезнью – как вам будет угодно…
Он обнял Ксению, прижал ее к себе и начал целовать. Она вяло сопротивлялась. Было жарко. От солнца, от костра и от объятий Филиппа. Проснувшееся желание захватило их обоих… Ксения позволила ему ласкать себя, сама же, закрыв глаза, погрузилась в свои ощущения. Они оказались восхитительными. Филипп был красивым и умелым мужчиной, неожиданно страстным… Оргазм наступил быстрее, чем она хотела.